Неистовые джокеры

Мартин Джордж Р.Р.

— Дух.

Произнесенное вслух прозвище так перепугало ее, что она стала бесплотной, оставив мужчину ошеломленно стоять столбом перед смятыми джинсами и кроссовками и с рубахой в правой руке.

— Погоди! — Но она уже камнем проваливалась сквозь трибуну.

* * *

Любезный сотрудник службы безопасности жестом указал лимузину путь за трибуны, увешанные яркими красочными полотнищами. Риггс распахнул дверцу, и в раскосых глазах мелькнуло довольное выражение кота, играющего с пойманным мышонком. Тахион, и без того раскрасневшийся от зноя и манипуляций Рулетки, залился

еще более горячим румянцем и вполголоса сообщил ему:

— Как только я произнесу свою речь, мы уезжаем.

— Хорошо, доктор. Мы отправимся на стадион «Эббетс филдз», как планировали?

— Нет! — Тахион запальчиво добавил еще что-то на родном языке и, подхватив Рулетку под локоть, повел ее по лесенке на трибуны.

На полукруглом возвышении уже собралась большая группа почетных гостей. Рулетка увидела Хартманна — тот с кислым лицом слушал мэра Нью-Йорка, который агитировал поддержать его в предстоящих выборах на пост губернатора штата. Туз в белом комбинезоне с откинутым капюшоном услужливо маячил поблизости. Его стеклянный взгляд был прикован к одной аппетитной нимфетке из толпы, чья грудь едва не вываливалась из майки на лямочках, и Рулетка невольно обратила внимание, что его лицо как будто составлено из чужеродных, плохо пригнанных друг к другу кусочков. Один глаз располагался ниже другого, а нос, похожий на корявую картофелину, нависал над слишком маленьким ртом и подбородком. Туз походил на глиняную модель скульптуры, которая наскучила своему создателю еще до того, как он перешел к стадии отливки.

Во втором ряду расположился экзотического вида азиат. Время от времени он что-то чиркал в ежедневнике с кожаной обложкой, и Рулетка заметила, что за золотой авторучкой тянется вязь из золотых чернил. Она сочла это претенциозным и поморщилась, подумав, что очень часто деньги сами по себе не означают ни класса, ни хорошего вкуса. Узкие темные глаза оторвались от страницы и с пугающей внимательностью впились в седовласого мужчину, чья одежда безошибочно свидетельствовала об адвокатской должности, — тот, казалось, ждал подходящей возможности, чтобы прервать нескончаемую болтовню мэра и поговорить с Хартманном.

В самом конце переднего ряда сидел знаменитый рок-певец, чье турне в поддержку джокеров собрало несколько миллионов долларов — впрочем, ни один цент из них пока что не попал в Джокертаун. Рулетка криво усмехнулась. Поработав в ООН, она отлично знала, сколько существует самых разнообразных способов перекачать деньги куда нужно и замести все следы. Тахиону и его клинике повезет, если им достанется хотя бы десять тысяч…

Ее размышления прервали. Сквозь мрачную задумчивость проник голос такисианина.

— Рулетка, сюда.

Она в замешательстве завертела головой по сторонам, увидела раскладной металлический стул и села.

— Ба, миссис Браун-Роксбери! А вы что здесь делаете? — Она смотрела прямо в ореховые глаза сенатора Хартманна. Он смущенно кашлянул, — Н-да, прозвучало это не очень вежливо, прямо скажем. Просто я не ожидал встретить вас здесь и растерялся. Рад вас видеть. Мистер Лав говорил, что вы уволились из ООН, и я был очень огорчен, когда узнал об этом.

— ООН? При чем здесь ООН? Ты там работала? — вмешался доктор. — Сенатор, рад вас видеть.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

Рулетка открыла было рот и тут же закрыла его — Хартманн ответил вместо нее.

— Да, миссис Браун-Роксбери работала экономистом в отделе развития.

— Я бы не сказала, что нам удалось хоть что-то развить, — отозвалась она автоматически.

Сенатор рассмеялся.

— Узнаю Рулетку. Вы за словом в карман не лезете.

Хартманн принялся рассуждать о «колоссальной работе, которую проделали МВФ и Международный банк реконструкции и развития…», а над головами у них полоскался и хлопал на ветру полосатый навес, натянутый для защиты от солнца. Эти хлопки и шлепки то и дело прерывали его речь.

— Да, — хлоп! — проект электри… — шлеп! — фикации в Заире, — хлоп! — классический пример превосходной работы…

Непрекращающийся поток слов прервало вежливое покашливание.

— Сенатор…

— Да, слушаю?

— Джон Лэтхем из «Лэтхем и Стросс», — Адвокат склонился ближе, его светлые глаза были непроницаемы, — Мой клиент.

Он указал на азиата с золотой ручкой, и Хартманн обернулся, чтобы взглянуть на него.

— Генерал Кин, а вы здесь какими судьбами? Я и не видел, как вы сюда прокрались. Надо было подать голос.

Кин спрятал ежедневник в карман пиджака, поднялся и крепко пожал протянутую руку сенатора.

— Я не хотел вас беспокоить.

— Пустяки. У меня всегда найдется время для одного из моих самых верных сторонников.

Светлые непроницаемые глаза Лэтхема уставились на Кина, затем снова вернулись к сенатору.

— Дело вот в чем, сенатор… Сегодня утром генерал понес серьезный ущерб. Из его сейфа похитили несколько кляссеров с очень ценными марками, а полиция пока не слишком продвинулась на пути расследования. — Адвокат пробуравил Тахиона многозначительным взглядом, но такисианин не шелохнулся. Юрист пожал плечами и продолжил: — По правде говоря, они даже не чешутся. Я нажал на них, но мне было сказано, что ввиду более важных дел, связанных с Днем дикой карты, им некогда заниматься простой кражей.

— Возмутительно! Однако, боюсь, у меня почти нет связей среди нью-йоркских стражей порядка, и потом, мне не хотелось бы вторгаться на территорию мэра Коха. — Мимолетная улыбка мэру, который, все еще надеясь на что-то, топтался рядом с ними. Взгляд Хартманна задумчиво скользнул на туза, — …Хотя… Позвольте представить вам мистера Рэя, моего верного стража из министерства юстиции.

Кин весь подобрался и обменялся взглядами со своим невозмутимым адвокатом. Рулетке стало интересно, может ли лицо этого сухаря от юриспруденции выражать что-либо еще, помимо холодной расчетливости.

— Это было бы прекрасно…

— Сэр, — вмешался Рэй, — Моя задача — охранять вас, и не хочу никого обидеть, но вы куда важнее, чем какие-то марки.

— Спасибо за заботу, Билли, но твоя задача — выполнять все, что я тебе приказываю, а я приказываю тебе помочь мистеру Лэтхему.

В эту минуту никто не назвал бы сенатора добродушным, и туз кивнул.

— Благодарю вас, сенатор, — негромко проговорил Кин, и они с Лэтхемом удалились, прихватив с собой Билли Рэя.

— Так на чем мы остановились? — Улыбка вновь прочно заняла свое место на лице сенатора. — А, припоминаю. Мы говорили о вашем неоценимом вкладе.