Неистовые джокеры
Шрифт:
— Что, фуа-гра не отпускает?
— Фортунато собирался забросить ко мне кое-каких людей. Я должен быть здесь. И потом, я Дубину и в глаза не видел. Они ведь напали на Жабра. Пусть он подаст заявление.
Экройд вздохнул.
— Ладно уж. Я схожу, поговорю с ним. Черт! В такие дни я жалею, что дикая карта не дала мне способности летать. Ты видел, что творится на дорогах?
Спектор смотрел через Гудзон на побережье Джерси. Он вырос в Тинеке и, сколько себя помнил, всегда ненавидел ньюйоркцев. Прежде всего — за их презрительные замечания и неистощимый запас шуток о Джерси. Они
Теперь Астроном уже должен знать, что он жив. Сам старик, скорее всего, слишком занят, чтобы смотреть телевизор, но у него никогда не было недостатка в «шестерках», которые услужливо перескажут ему содержание выпусков новостей. Оставалось лишь надеяться, что он сочтет остальных тузов из своего черного списка более важными, чем Спектора. И вообще, чем черт не шутит — а вдруг старика прикончат? Ведь ему уже приходилось терпеть поражения.
Он оглянулся на Манхэттен. Прямо на другой стороне шоссе высилась башня «Гавани ветров», где роскошные квартиры стоили бешеных денег. Архитектура напоминала вымысел фантастов тридцатых годов, включая и открытое фойе, тянущееся по всей высоте здания. Спектор проследил взглядом до самой вершины серебристой стрелы небоскреба и прищурился. Там, наверху, было что-то — вернее, кто-то.
Человек на дельтаплане оттолкнулся от края крыши на высоте двадцатого этажа над землей. Несколько секунд он камнем падал вниз, потом выровнялся и полетел к реке, «Эй, приятель, фараоны засадят тебя за решетку, когда поймают». Спектор страдал акрофобией, и одна только мысль о том, чтобы упасть с такой высоты, с крыльями или без крыльев, заставила его содрогнуться. Он снова обернулся в сторону Джерси.
Что-то надвигалось на город с того берега реки. Предмет летел на высоте нескольких сотен футов и быстро приближался.
— Черепаха! Значит, Астроном пока что до тебя не добрался.
Спектор питал к Черепахе почти такие же чувства, как и ко всем прочим тузам, которые участвовали в налете на Клойстерс, то есть терпеть его не мог. Он расправил плечи и почесал губу, внезапно почувствовав себя уязвимым. Если Астроном пытается расправиться с Черепахой, он не желает находиться поблизости.
Черепаха замедлил полет и поплыл над рекой. Под ним покачивалась на легкой зыби пара частных катеров, но им, похоже, ничто не угрожало. Панцирь Черепахи начало слегка потряхивать; дельтаплан стремительно понесся на панцирь. Их уже разделяло меньше сотни футов. Послышался скрежет — как будто разрезали стекло, — потом громкий хлопок; дельтаплан резко развернулся. Одним из последних приобретений Астронома был молоденький туз-пуэрториканец, которого он называл Бесом. Парнишка мог генерировать электромагнитный импульс, который выводил из строя все электрические приборы на расстоянии в пятьдесят ярдов. Камеры и прочую электронную начинку Черепахиного панциря теперь можно было смело отправлять на свалку.
Бес развернулся обратно и поднялся над Черепахой. Ветер замедлял его полет, заставляя набирать высоту. Мгновение спустя панцирь окутала пелена рыжего пламени. Напалм. Оглушительный взрыв эхом отразился от воды. Когда языки пламени начали затухать, Спектор заметил, что панцирь местами тлеет. Черепаху начало болтать еще сильнее, и он полетел вниз, затем послышались громкий
Наверняка Астроном наблюдал за гибелью туза. Старик отправлял их на тот свет одного за другим. В прошлый раз им удалось нанести ему поражение только потому, что тузы действовали сообща и застигли его врасплох. Сегодня все обстояло с точностью до наоборот. Спектор услышал приближающийся вой сирен. Он развернулся и побежал.
— Мы видели все по телевизору. Сначала Плакальщик, потом Малыш. Ужасно. Просто в голове не укладывается.
Фортунато кивнул — в набитом битком кабинете Уорчестера ему было не по себе. Кроме них, там находились шеф-повар, вышибала и еще парочка официантов.
Модульный человек, сидевший у окна, оживился и подошел к ним.
— Привет, — сказал он Джейн. — Не знаю, помните ли вы меня. Я Модульный человек. Можете называть меня Модулем.
Водяная Лилия рассеянно кивнула ему и тут же отвернулась в другую сторону.
— Я здесь не нужна, — напустилась она на Фортунато. — Ты просто пытаешься спрятать меня в таком месте, где я не путалась бы у тебя под ногами.
— Неправда, — солгал чернокожий туз. — Ты же видела Астронома. Кому как не тебе знать, как велико его могущество. Единственная наша надежда — численное преимущество. Если все мы соберемся в одном месте…
— Все? Включая и тебя?
— Мне нужно отыскать остальных. Это моя карма, понимаешь? Моя обязанность.
— Но ты не обязан делать все в одиночку. Позволить кому-нибудь помочь тебе — не преступление. — Фортунато не проронил ни слова. — Я… А, к черту все. Зачем попусту сотрясать воздух? Только еще кое-что. Если ты оставишь меня здесь и кто-нибудь погибнет или пострадает, в то время как я могла бы его спасти, я тебе этого не прощу. Понял?
— Я переживу.
Хирам вышел к лифту следом за ним.
— Э-э… Фортунато? Можно тебя на секунду? — Тот кивнул. — Мне звонил лейтенант Альтобелли из полиции. Он искал тебя.
— Зачем я ему понадобился?
— Он об этом не упомянул, но сказал, что ты нужен ему в Клойстерсе, и как можно быстрее.
— Ладно. Значит, это будет в моем списке следующим пунктом.
— Фортунато?
— Что?
— А как же Тахион?
— А что Тахион?
— Разве Астроном не имеет зуб и на него тоже?
— К черту такисианина.
— Ты не возражаешь, если я хотя бы предупрежу его?
— Мне плевать, — пожал плечами Фортунато. — Не вздумай только устроить какую-нибудь глупость или уйти отсюда и оставить тех, кого я сюда приведу. Я рассчитываю на тебя. Не подведи.
— Ясно, — безрадостно протянул Уорчестер.
Подошел лифт. Фортунато нажал кнопку первого этажа, и двери закрылись.
От запаха горячих кренделей в животе у Спектора заурчало. У него с утра во рту маковой росинки не было, если не считать нескольких орешков в «Прорве». Он подошел к палатке. Торговец, невысокий мужчина средних лет, одетый в голубую рубаху и черные брюки без ремня, улыбнулся, демонстрируя кривые желтые зубы. На груди у него красовался значок «Тот еще крендель».