Неистовый голод
Шрифт:
Когда дверь душа открылась, его спину обдало лёгким дуновением, а затем мягкие руки обхватили его. Трик глубоко вздохнул. Чёрт, он хотел её. Нуждался в ней. Но не хотел, чтобы ей приходилось сталкиваться с этой его стороной.
— Малыш…
— Ш-ш-ш.
Фрэнки намылила немного мыла на руки, а затем намылила ему плечи. Она не торопилась. Не разговаривала. Просто давала ему покой, в котором, как она чувствовала, он нуждался. Её разбудил не звук льющейся воды. Это было ощущение его возбуждения, пульсирующего по их связи. Она подумала, что он, вероятно, предпочёл бы побыть один, но не
Она намылила его плечи и спину, впиваясь пальцами в кожу ровно настолько, чтобы это было приятно и снимало напряжение. Мало-помалу его мышцы перестали напрягаться, а раздражение, пронизывающее их связь, перешло в лёгкий гул.
— Повернись ко мне, — сказала она.
Он повернулся, и она вымыла его грудь, пресс и руки. Она хотела успокоить его, а не возбудить, но его член был твёрд как сталь, и она чувствовала его потребность. Это усиливало её желание, заставляя напрягаться соски и вызывая боль в груди. Она старалась не обращать на это внимания — здесь и сейчас всё зависело от него.
Проведя руками по её спине, чтобы обхватить ладонями попку, Трик прижался губами к её уху.
— Я чувствую, какая ты влажная.
Сладкий аромат желания наполнил кабинку, заставляя его голову кружиться, а член пульсировать. Уткнувшись носом в её шею, он провёл зубами по метке.
— Моя.
— Твоя, — согласилась Фрэнки. Он с силой прижался губами к её губам. Схватив его за плечи, она застонала. Поцелуй был горячим, влажным и голодным. Он грабил, доминировал и требовал её подчинения.
— Твоё горло, — прогрохотал он. — Покажи мне горло.
О, это означало, что он требовал гораздо большего подчинения, чем она готова дать. Фрэнки не возражала выполнять его приказы и позволять ему вести — часто это было ей на руку, и она всё равно не получала удовольствия от контроля над другими. Но предложить горло? Да, это слишком.
— Трик…
— Дай мне горло.
Она вздёрнула подбородок.
— Нет.
Его глаза сузились.
— Хорошо.
Она почувствовала неловкость. Трик обычно не из тех, кто отступает, когда чего-то хочет, особенно во время секса. Его рот снова завладел её ртом, язык проник внутрь и исследовал, пока Трик прижимал Фрэнки к кафельной стене. Он поднял её руку, и она почувствовала, как что-то обвилось вокруг запястья. Он проделал то же самое с другой, и тут её затуманенный мозг вспомнил… Наручники на присосках. Проклятье. Она замечала их и раньше. Он дразнил её, что однажды воспользуется ими, когда она меньше всего будет ожидать. Ну, она точно не ожидала, что это произойдёт именно сейчас.
Трик удовлетворённо хмыкнул, увидев идеальную картинку, которую она тут же нарисовала.
— Закованная в наручники, беспомощная, и полностью в моём распоряжении.
Слово «беспомощная» одновременно уязвляла гордость и разжигала страсть. Фрэнки могла бы бороться, хотя бы ради забавы, но чувствовала, что ему это нужно. Ему нужно раствориться в том, что у них было. Ему нужен контроль, который, без сомнения, утратил сегодня вечером, когда делал то, что должен был. Поэтому, вместо того чтобы бороться с ним, она осталась неподвижной. И это вызвало у неё ленивую, кривую усмешку.
Трик
— Ты выглядишь такой чертовски сексуальной, Фрэнки. — Его член был полным и тяжёлым, и пульсировал. — Моя Фрэнки.
Его прикосновения были лёгкими, как пёрышко, когда он провёл пальцами по пухлым складкам. Он просунул палец внутрь ровно настолько, чтобы скользнуть по клитору. Её бедра дёрнулись навстречу, и он улыбнулся.
У его пары самый чувствительный клитор, который ему доводилось ласкать в своей жизни, и ему нравилось бесконечно дразнить её. Нравилось доводить до предела. Вот почему он сказал:
— Думаю, я вернусь к нему позже. — Не обращая внимания на её грубое ругательство, он обхватил ладонями её груди и сжал. — Я чертовски люблю твои сиськи. — Он сдвинул их вместе, проводя языком от одного соска к другому. Он сосал, облизывал и кусал их. Со сдавленным стоном она выгнулась навстречу, насколько позволяли наручники. Он скользнул пальцем в её тугое лоно и застонал. Она уже была влажной, но… — Я хочу, чтобы с тебя капало. — Он зачерпнул немного жидкости и размазал по клитору. — Ты этого хочешь?
— Ты знаешь, что да, — выдохнула Фрэнки, когда он схватил клитор двумя пальцами и слегка сжал.
Он скользил пальцами вперёд и назад, поглаживая с обеих сторон при каждом движении. О Боже. Она закинула ногу ему на бедро, чтобы удержать его на месте, и внутри нарастало напряжение. Каждая клеточка тела жаждала его. Откликалась на него. Жаждала его.
— Фрэнки, дай мне горло.
— Почему ты так сильно этого хочешь? — прошипела она.
— Мне нужно знать, что ты дашь мне всё. Абсолютно всё. — Он снова погрузил палец внутрь, смочив его, и размазал влагу по всему клитору. — Есть только одна вещь, которую я бы не сделал для тебя, Фрэнки, — отпустить тебя. Я никогда не дам тебе свободы. Остальное? Всё твоё. — Он кружил, тёр и пощипывал бугорок. — Дай мне то, что я хочу.
Фрэнки крепко зажмурилась. Даже когда она была вне себя от желания, гордость воспротивилась просьбе. Но сердце, которое он завоевал и которым теперь полностью владел, хотело дать ему всё, в чём он нуждался. И сердце взяло верх над гордостью.
У неё вырвалось непроизвольное рычание, когда она откинула голову назад, подставляя ему горло. От этого его самообладание испарилось, как туман. Он расстегнул манжеты на липучках, чтобы освободить её руки.
— Держись. — Он высоко поднял её и грубо насадил на свой член. Казалось, у неё перехватило дыхание, а внутренние стенки сжали ствол. И Трик знал, что ни один из них не продержится долго. Он упёрся ладонями в стену, держа руки прямо. — Оседлай меня.
Фрэнки обхватила его ногами, обняла за плечи и оседлала его член, словно от этого зависело их выживание. И всё это время его рот сводил с ума — он посасывал её шею, покусывал мочку уха, дразнил и шептал какие-то по-настоящему грязные фантазии.
— Давай, Фрэнки, трахни меня. — Он скользнул влажным пальцем в её попку, и темп замедлился. — Я не говорил тебе останавливаться. Двигайся. — Она продолжила подниматься и опускаться, так что теперь трахала и его член, и его палец. — Сильнее, Фрэнки, заставь себя кончить.