Неистовый витязь
Шрифт:
– Не знаю, что и сказать, Арнольд.
– Противник нас «купил» на продаже квартиры. А мы, как лохи, повелись. Они устроили засаду и завалили или взяли наших бойцов. Они профессионалы. И теперь их не остановишь. Сколько людей положил один Стариков?
– Семерых, не считая Крюгера.
– Семерых. Сколько ты сегодня отправил в Дыхино?
– Восьмерых.
– Итого пятнадцать человек за два столкновения. Не много ли? Нас отстреливают, Пастор. И уничтожат всех до единого. Они хорошо подготовлены, настоящие профессионалы, и нам, по большому счету,
– А может, все не так? – с надеждой спросил Пастор.
– А как? Давай свою версию.
– Не знаю, что и сказать. Сегодня как будто все было продумано, и страховочный вариант. Вторая бригада пошла втайне от первой и должна была появиться неожиданно. Пять хорошо вооруженных крепких парней – сила.
– Сила. Но не против профи уровня Старикова. Да, вот какова цена одной-единственной ошибки. Сделай я тогда контрольный выстрел в башку этого майора, не было бы никаких проблем. Да и сестру его следовало убрать.
– Арнольд, надо что-то делать.
– Хаким должен объявиться в пятницу?
– Да. Резван в четверг, Хаким – в пятницу.
– Сегодня понедельник. Надо связаться с Хакимом. Пусть отложит поездку.
– Но как ему объяснить причину?
– Никак! Кто босс? Я или Хаким?
– Ты, Арнольд, ты.
– Так вот. Я сам отправлюсь к нему и все объясню. Встретимся там, где обычно перегружают контейнеровозы, в пятницу. Собери всю наличность, что бродит в городе, возьмем с собой весь резерв – кто знает, когда вернемся. Да еще сырец закупить надо и людям заплатить за работу. Так что собери все, что сможешь.
– Дрянь со складов трогать будем?
– Зачем?
– А если Стариков выйдет на Березкина?
– У того охраняемые военные склады.
– Но если вместе с отставником действуют, как ты говоришь, профи, то охрана складов для них – щебень. Снимут без шума и пыли. А бензовоз выставят напоказ. Там «бабки» немалые, ты сам это знаешь.
Лисицын задумался.
– Хорошо. Убедил. Делай Ворону документы, пусть сливает соляру и с наркотой обратно на Кавказ. Чтобы в среду его уже здесь не было, остатки своей охранной фирмы раздели. Часть отправь с бензовозом. В доме держи человек пятнадцать охранников. Достойные пацаны еще остались?
– Охрана у меня есть. Не волнуйся. Что же теперь, из дома ни ногой?
– Придется потерпеть, раз влезли в такое дерьмо, что отмыться не можем. С Хакимом поговори сегодня же, – напомнил Арнольд.
– Поговорю. Крюгера с собой возьмем?
– Завтра позвоню Герману, нашему доктору. Если к четвергу поставит Крюгера на ноги, возьмем. А на нет и суда нет, ты наши законы не хуже меня знаешь. Вместе с ним придется и сестру его убрать, как только бензовоз уйдет из части.
– А Березкина?
– Его-то за что? Он будет молчать как рыба. И благодарить, что такое ярмо с него сняли. Его не тронем.
– Кузнец?
– Тоже пусть служит. Не навсегда же мы покидаем этот город. Вернемся, когда все стихнет. Старикову с компанией недолго беспредельничать. Когда их возьмут, тогда и вернемся.
– Хорошо, Арнольд. С утра звоню Хакиму, предупреждаю и оформляю Ворона, готовлюсь к отъезду. Крюгером займешься ты, я правильно понял?
– Абсолютно правильно, друг мой. Да, я же тебе соску обещал подарить! Прислать?
– Какая сейчас, на хрен, соска?
– Ну смотри. А то – без базара.
Арнольд был пьян.
Пастор же, положив трубку, в который уже раз за эти сутки задумался.
Не знали Арнольд с Пастором, что этот, как и все предыдущие, разговор записан на магнитофон Полуянова. Применяемые бандитами средства защиты от прослушивания никакого эффекта не приносили. Система «Игла-2» легко пробивала любую радиоэлектронную блокаду.
Часть II
Глава 1
Лечение по методу Филиппыча дало поразительные результаты. Сыграл свою роль и тренированный организм Николая, а также неистребимое и яростное желание отомстить убийцам его семьи. На третьи сутки отставной майор почувствовал себя совершенно здоровым и приступил к тренировкам.
Под вечер Филиппыч принес Николаю ужин и глазам своим не поверил, глядя, какие пируэты выделывает его еще недавно лежачий пациент. Он забрасывал ноги чуть ли не до потолка. От ударов его кулаков содрогались стены.
– Эй, каратист! – крикнул Филиппыч. – Заканчивай, а то хату дочери разнесешь. Это же надо! Я такое впервые вижу. И где, интересно, учат так драться, Коля?
– Все нормально, дед. Это только разминка, начальные упражнения целого боевого комплекса. А учат этому там, где надо. Ужин? Это хорошо! Аппетит у меня волчий. Сейчас обмоюсь, приду.
Стариков ушел в душ, оборудованный прямо в сенях. Старик сел на лавку, глядя в окно, закурил.
Вот и поднялся Николай. А значит, кто-то скоро ляжет в землю сырую. Таких, как этот майор, либо убивай сразу, либо вообще не замай. Такие прощать не умеют! Их не разжалобишь. Свое возьмут сполна и не продешевят! А может, это и есть высшая справедливость? Должен же кто-то противостоять злу? Защитить слабых, наказать преступников, навести хоть какой-то порядок в этом беспредельном хаосе нынешнего бытия?
Домыслить Филиппыч не успел. Вернулся Николай. Он, одевшись и плотно перекусив, спросил:
– Дед, я там, уходя из котельной, портмоне одного отморозка прихватил. Оно у тебя?
– Чего прихватил? – не понял старик.
– Портмоне, ну, бумажник.
– Так и спросил бы русским языком. Лопатник, что ли?
– Пусть будет лопатник.
– У меня. Все, что ты принес, у меня: и два паспорта, один, правда, подмочен, второй – ничего, и деньги. Рублев триста с мелочью. Ну и сумка со стволами и гранатами.