Неизведанные гати судьбы
Шрифт:
— А меня назвали Демидом, — важно ответил второй мальчик, разместившийся на руках своего отца. — В честь доброго друга наших родителей.
— Зато меня назвали в честь нашей бабушки Анеи, — гордо ответила девочка, сидя на коленях у Анеи Доброславны. — Она хоть кого вылечить сможет. А как вас зовут, дядечка?
— Меня зовут Демид Ярославич, Анеюшка…
— Так значит вы тот самый друг, в честь которого назвали нашего братика?! — спросила меня малышка, удивлённо раскрыв свои ясные очи.
Я замер, приоткрыв рот, не зная, что ответить маленькой девочке. Неожиданно возникшую тишину прервал мягкий голос Дара.
— Ты права, доченька! Это тот самый наш друг.
— Ой, как здорово! — радостно защебетала девочка. —
Все сидящие за столом заулыбались и посмотрели на детей.
— Так мы же тебя Анеюшкой зовём, а бабушку — Анеей Доброславной. Так что не переживай, доча, мы вас двоих не перепутаем, — ответила Дарина с улыбкой. — А с твоим братиком ещё проще. Он же маленький ещё, вот и побудет пока Демидом-младшим, в отличие от нашего друга, а когда повзрослеет, то станет именоваться Демидом Дарвичем, и никто не спутает по имени твоего брата с Демидом Ярославичем. Поняла, Анеюшка?
— Да, мамочка.
— Вот и умничка, а теперь попробуй вместе со своими братьями вот эти чудесные гостинцы. Их принёс наш друг Демид Ярославич, — сказала Дарина, вручив каждому из малышей по пирогу…
Мои родичи с улыбками переглядывались между собой, внимательно слушая мой разговор с маленькими детьми и их родителями-богатырями, но по их глазам было видно, что они ждут от меня рассказа о совершенно других событиях из моей жизни. Первой не выдержала ожидания и задала вопрос бабушка Анея.
— Демидушка, расскажи-ка нам, что у нас дома происходит? Про жизнь в нашем поселении мы в общих чертах ведаем, ибо частенько наблюдаем за ней через внешние устройства базы.
— У нас дома всё по-прежнему. Мои детишки подрастают и уже стараются помогать Яринке по хозяйству. Матушка снова уехала неизвестно куда, лечить очередного тяжелобольного, а моего отца вызвали в губернию докладывать о жизни в нашем поселении. Сейчас в Управе за главного остался новый староста Чеслав Нечаевич, а помогает ему во всех делах, его сын Светозар, что ходит в помощниках у моего отца. На меня и других охотников Урманного возложена обязанность подготовить к Новолетию новый обоз с продовольствием, для воюющей на востоке с японцами Российской армии. Ежели ента война между империями продлится хотя бы до первого снега, то для следующего обоза мы уже не сможем набрать нужного количества продовольствия, так как всю крупную дичь в ближайшем к поселению урмане повыбили.
— Не переживай так, внучок, — сказал мой дед, — ента война закончится ещё до Новолетия, в самом конце лета. Так что всё, что вы соберёте в поселении, для последнего продуктового обоза, в уезде на торгу сможете обменять на мешки с различным зерном и мукой. Там вам ентого добра торговцы и купцы побольше предложат, чем на нашем Торговом подворье. С собой в уезд возьми Чеслава Нечаевича, он хозяин дотошный и торговаться с купцами умеет. Ему скажешь так, что про обмен продовольствия на зерно и муку тебе раньше Богуслав Ярославич поведал. Так что будете в прибытке. Всю вырученную муку поделите на равные части и раздадите поселянам, по количеству едоков, учитывая даже ещё пока не родившихся. Чеслав, как староста, сам наверное уже видел, у кого в поселении жены на сносях…
— Вот-вот… такое решение очень даже правильным будет, — вступил в общий разговор дед Богуслав. — У меня внучка Велеся через пару месяцев родить должна, а ейный муж Милослав, не столько о своей семье, сколько о рыбалке думает. Целыми днями на речке пропадает. Неужели он не понимает, что одной рыбой сыт не будешь.
— Ты не прав, Богуслав Ярославич, — заступился я за нашего рыбака. — Милослав ведь не сам по себе на речке пропадает. Он руководит всеми рыбаками нашего поселения, кои ловят и коптят рыбу для армейского продовольственного обоза. Ежели бы мы в поселении не стали откупаться
— Демид Ярославич прав, Богуславушка, — сказал Мирослав Кузьмич. — Зять твой Милослав не только о своей семье и о рыбалке думает, но и радеет о жителях нашего Урманного поселения. Возвращаясь к сказанному ранее Всеволодом Доброславичем, от себя добавлю, что все мешки с зерном следует поделить на три части. Одну часть, с самым лучшим зерном, надобно сохранить у меня в амбаре, что на заднем дворе Управы находится. Оно для посева будет и на всякий случай, вдруг у кого из поселян надобность в зерне появится. Другую часть зерна, следует в наш большой схрон на остров отправить, на чёрный день, а третью часть, надобно всем жителям раздать. Ты енту мысль, когда возвращаться с уездного торга будете, моему племяннику Чеславу подскажи, а он уже всё потом как надо сделает. Не зря же он у меня в помощниках больше двух десятков лет ходил, да мой опыт перенимал.
— Мужи боярые, может мы всё-таки, для начала, дослушаем рассказ Демида о том, что у нас дома происходит? — спросила мужчин Анея Доброславна. — Свои мудрые наставления по поводу ещё не собранного продовольственного обоза, вы ему потом высказать сможете. Демидушка, ты нам поведай как там Яринушка поживает? Не забросила ли она из-за рождения деток изучать наше лекарское дело?
— Не переживай, бабушка Анея, насчёт лекарских дел, моя Яринка никогда не забывает. Всё свободное время, именно лекарством и занимается. К ней уже многие наши поселяне лечить свои хвори приходили. А недавно купцы, что приезжают на Торговое подворье, наконец-то привезли ей заказанные книги именно по лекарскому делу.
— Что за книги? — спросила Злата Ярославишна.
— Я успел названия лишь двух книг из десятка посмотреть. Яринка их тут же у меня забрала и в свой шкаф убрала. Одна книжка, насколько я помню, называется «Народная медицина», а вот у второй было название «Лечебные народные наговоры и заговоры». Когда я собирался на охоту, моя Яринка как раз книжку про заговоры внимательно читала и что-то шёпотом повторяла.
— А вот такой подход к лекарскому делу никуда не годится, — строго высказала своё мнение Анея Доброславна.
— Ты про что, бабушка Анея?
— Про попытки Яринки выучить заговоры и наговоры из всяких книжек. Ты как-нибудь с ней исподволь поговори, Демидушка, и поясни, что только невежды различные заклинания из книг заучивают. Можешь ей даже сказать, что я тебе такое пояснение давала. У тех людей, кто просто заучивает заговоры и наговоры, никогда ничего не выходит, потому, что дело не только в словах! Перед лечением тяжелобольного или хворого, себя всегда надобно в нужное состояние привести, иначе толку от лечения не будет. Как входить в такое состояние, мы с Младой твою Яринку уже давным-давно обучили. Она должна ясно понимать, что в каждом слове, в записанных заговорах и наговорах, содержатся не только звуки, но и скрытые образы, сильные чувства и ощущения. Всё внутреннее состояние лекарки должно меняться, когда она свои заклинания произносит. В таком состоянии настоящая лекарка становится совершенно другим человеком. Можно сказать, что она будет намного умнее, сильнее и прозорливее. Ей такое может открыться, о чём в другое время она себе и помыслить не могла. Потому-то мы с твоей матушкой и говорили Яринке все время, что наговор лечебный, сам по себе, ничего не лечит. Надобно, чтобы тяжелобольной или хворый в него поверили всем своим существом, а для такого дела, в наговор и сама лекарка верить должна. И не важно, какие слова ты говоришь во время лечения, главное, что они на тебя и на больного нужное воздействие оказали. А самое главное состоит в том, чтобы у Яринки была вера в то, что она делает при лечении.