Неизвестная блокада

Ломагин Никита Андреевич

²⁴Ковальчук В.М. Коммуникации блокированного Ленинграда. В кн.: Ленинградская эпопея. Организация обороны и население города./Под ред. Ковальчука В.М., Ломагина Н.А., Шишкина В.А. СПб.: Слова и отзвуки, 1995. С.84.

²⁵Там же.

²⁶Churchill Archive (CHAR).20/87. P.150.

²⁷СВАЛ.20/45.Р.89.

²⁸CHAR. 20/42А/Р.80.

²⁹Директивы ГКО строжайшим образом предписывали ничего врагу не оставлять. Речь шла не только о Ленинграде и Москве (распоряжение ГКО №740сс от 8 октября 1941 г. — Д.11. Л.181 и №801сс от 15 октября 1941 г. Д.11. Л.155), но и о

шахтах Донбасса (распоряжение ГКО № 767сс от 12 октября 1941 г. — Д.11. Л.82), Майкопе, Грозном (№949 сс от 23 ноября 1941 г. — Д.14. Л.174) и т. д.

³⁰Дзенискевич А.Р. Блокада и политика. Оборона Ленинграда в политической конъюнктуре. Санкт-Петербург, 1998. С.109.

³¹РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.9. Л.100.

³²См. главу 2.

³³Цит. по: Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб: Европейский Дом, 2001. С.44.

³⁴Там же.

³⁵См. главу 2. В наиболее неблагополучной 8-й армии был сменен состав Военного совета, назначен новый командующий, ряд командиров соединений были арестованы.

³⁶Б. Шапошников просил Г. Жукова «весь наш разговор никому не передавать и товарищей Ворошилова и Кулика пока не извещать». — РЦХИДНИ. Ф.77. Оп.3с. Д.126. Л.14—22.

³⁷РЦХИДНИ. Ф.77. Оп.3с. Д.126 (телеграфные бланки разговоров по Бодо А.А. Жданова, Г.К. Жукова, А.А. Кузнецова со Ставкой Верховного Главнокомандующего о положении на Ленинградском фронте, необходимости подкрепления тяжелыми танками и самолетами, наступлении на Тихвин и Волхов (июль 1941 — ноябрь 1941 гг.) Л.14—22).

³⁸РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.10. Л.1—2.

³⁹Там же. Ф.77. Оп. 3с. Д.126. Л.10.

⁴⁰Там же. Ф.77. Оп. Зс. Д.126. Л.4—5 .

⁴¹Там же. Ф.77. Оп. Зс. Д.126. Л.30—41.

⁴²Там же. Ф.640. Оп.1. Д.14. Л.3.

⁴³Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем. С.427—428.

⁴⁴РЦХИДНИ. Ф.77. Оп.3с. Д.126. Л.142, 147. '

⁴⁵См. главу 4.

⁴⁶Микоян А.В. Так было. Размышления о минувшем. С.432.

⁴⁷В течение первой военной. зимы в Ленинград по льду Ладожского озера было доставлено 361 109 т различных грузов, в том числе 262 419 т продовольствия, 8357 т фуража и 31 910 т боеприпасов, а также 34 717 т горюче-смазочных материалов и др. Кроме того, с 22 января по 15 апреля 1942 г. из города вывезли 554 186 человек. — Там же. С.433.

⁴⁸РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.14. Л.134.

⁴⁹См. Приложение (политический контроль), документ № 10.

⁵⁰РЦХИДНИ. Ф.77. Оп.3с. Д.126. Л. 86 —95.

⁵¹Там же. Л.67—68.

⁵²Там же. Л.59—61.

⁵³Приложение (СД И НКВД), документ № 64.

⁵⁴РЦХИДНИ. Ф.77.Оп.1. Д.772. Л.3.

⁵⁵Там же. Л.7—8.

⁵⁶Там же. Л.7.

⁵⁷СССР и германский вопрос. 1941—1949: Документы из Архива внешней политики Российской Федерации: В 2-х Т. — Т.1: 22 июня 1941 г.—8 мая 1945 г./Сост.Г.П. Кынин и Й. Лауфер. М.: Межд.отношения, 1996. С.186.

⁵⁸Берггольц М.Ф. Об этих тетрадях //Звезда. 1990. № 5. С.190.

Глава 2. ВЛАСТЬ В ЛЕНИНГРАДЕ

1.

Постановка проблемы

Историки поставили немало вопросов в связи с трагедией ленинградцев в годы блокады. Спустя более чем 60 лет после начала осады Ленинграда немецкими и финскими войсками, когда в руках исследователей находится обширная информация из многочисленных источников о самой продолжительной и жертвенной битве второй мировой войны, велик соблазн «выполнить работу над ошибками» за тех, кто руководил обороной Ленинграда и поэтому разделяет ответственность за гибель сотен тысяч ленинградцев. Однако, не отрицая необходимости объяснения случившегося и выяснения существовавших альтернатив, все же следует подчеркнуть, что важнейшей основой работы должен оставаться принцип историзма, т. е. рассмотрение всего комплекса вопросов в контексте реалий военных месяцев 1941 г., а также во взаимосвязи с довоенным периодом. Выявление альтернатив действий ленинградского руководства, которые существовали в первые месяцы войны с Германией, но по тем или иным причинам были отвергнуты или не рассматривались вообще, является, на наш взгляд, одним из критериев оценки деятельности политической элиты Ленинграда.

Круг интересующих нас вопросов достаточно широк. Он охватывает как выяснение обстоятельств, предшествующих блокаде (комплекс проблем, связанных собственно с ведением военных действий, приведших к изоляции города в сентябре 1941 г., а также с деятельностью военно-политического руководства Ленинграда в сфере помощи фронту, распределения ресурсов и эвакуацией населения), так и событий, имевший место во время ее.

Военная сторона битвы за Ленинград не является предметом нашего исследования, поскольку она достаточно полно освещена в литературе. Что же касается политических и социальных аспектов этого периода, то такие крупные проблемы, как поведение местной власти и ее отдельных представителей в период блокады, взаимодействие различных институтов власти друг с другом, эффективность власти, отношения власти и народа, механизм политического контроля над населением, развитие настроений в годы блокады и ряд других вопросов заслуживают особого внимания. Некоторые из них предполагают обращение к предшествовавшему войне с Германией периоду и, в особенности, к урокам войны с Финляндией 1939—1940 гг. В частности, применительно к ленинградскому руководству, речь может идти о прогнозировании поведения населения в случае начала войны с учетом опыта военной кампании против Финляндии, имевшей своей целью обеспечение безопасности Ленинграда.

Опыт первых дней Зимней войны 1939—1940 гг. показал, что любое, даже обещающее быть победоносным, военное столкновение неизбежно ведет к ажиотажному спросу практически на все товары, изъятию средств из сберегательных касс и предъявлению к оплате облигаций государственных займов. И без того тяжелое положение в сфере торговли усугубляется до такой степени, что возникает потребность в немедленном вмешательстве государства с целью учета и распределения имеющихся ресурсов. Любое промедление (даже менее, чем на один месяц) неминуемо имеет следствием ухудшение положения на рынке потребительских товаров независимо от того, как развиваются события на фронте. В период войны с Финляндией в 1939—1940 гг. местной власти потребовалось несколько месяцев, чтобы стабилизировать продовольственный рынок в Ленинграде. Впоследствии нарком торговли СССР признавал, что

«в первые же дни [Отечественной] войны стала очевидной необходимость перехода от развернутой торговли к нормированному распределению. Это был единственно верный способ в условиях резко сократившихся товарных ресурсов обеспечить их экономное и целесообразное расходование, подчинить снабжение задачам обороны, гарантировать интересы населения. Итак, в порядок дня стал вопрос о введении карточек. Это требовало большой подготовительной работы ...

Разработать и в деталях организацию и технику нормированного снабжения на случай войны, конечно, следовало заблаговременно. К сожалению, этого сделано не было»¹.