Неизвестная рукопись Доктора Уотсона
Шрифт:
– Боюсь, что не смогу вам помочь, сэр. – Ростовщик был явно разочарован.
– Вы помните набор, о котором я говорю, эту сделку?
– Как же, это было всего неделю назад. У меня такие предметы бывают редко. Но набор был полным, когда женщина выкупила его и унесла. Она вам сказала, что одного инструмента недостает?
– Не помню, – сказал Холмс небрежным тоном. – Плохо, что вы сейчас не можете мне помочь. Проделать зря такой путь! Это весьма неприятно, Бек.
Холмс сделал вид, что раздосадован.
– Помилуйте, сэр, – сказал ростовщик. –
Холмс пожал плечами.
– Думаю, вы ни при чем, – сказал он беспечно. – Но досадно, что пришлось потерять столько времени.
– Но, сэр, если бы вы навели справки о бедняжке, которая выкупила инструменты…
– Бедняжке?
Не понимаю… Строгость тона Холмса испугала ростовщика. Как истый коммерсант, он хотел угодить.
– Простите меня, сэр. Мне было от души жаль эту женщину. По сути дела, я уступил ей набор по самой сходной цене. Ее страшно изуродованное лицо до сих пор преследует меня.
– А, понятно, – пробормотал Холмс. Он было повернулся с разочарованным видом, как вдруг лицо его просветлело. – Мне пришла в голову мысль. Человек, который заложил инструменты, я мог бы связаться с ним…
– Сомневаюсь, сэр. Это было уже давно.
– Как давно?
– Мне надо свериться с гроссбухом.
Он вытащил гроссбух из-под прилавка и принялся сосредоточенно листать его.
– Вот, нашел. Это было почти четыре месяца тому назад. Как летит время!
– Поистине, – сухо согласился Холмс. – У вас записано имя и адрес этого господина?
– Это был не господин, сэр, а леди.
Мы с Холмсом переглянулись.
– Ясно, – сказал Холмс. – Но даже четыре месяца спустя, может быть, стоит попробовать. Назовите мне, пожалуйста, имя.
Ростовщик заглянул в гроссбух.
– Янг. Мисс Селли Янг. – А адрес?
– Приют на Моигегю-стрит.
– Странное место жительства, – заметил я.
– Да, mein Herr. Это в центре Уайтчэпела. Опасное место в наши дни.
– Действительно. Желаю здравствовать, – вежливо сказал Холмс.
– Вы были очень любезны.
Когда мы вышли из ломбарда, Холмс тихонько засмеялся.
– Этот Иозеф Бек – такой тип, с которым надо умело обращаться. Проявляя осторожность, его можно далеко увести, но подталкивать нельзя ни на дюйм.
– Мне показалось, что он был готов всячески помочь.
– Верно. Но малейший намек на официальность в наших расспросах, и он не ответил бы даже, который сейчас час.
– Ваша теория, Холмс, что изъятие скальпеля – это символический жест, подтвердилась.
– Может быть, хотя сам по себе этот факт не имеет большого значения. Теперь, видимо, следует посетить приют на Монтегю-стрит и мисс Селли Янг. Я уверен, что вы составили мнение о положении двух особ, которых мы разыскиваем?
– Конечно, та, которая заложила инструменты, находилась в стесненных обстоятельствах.
– Возможно, Уотсон, хотя отнюдь не бесспорно.
– Тогда для чего ей было закладывать набор?
– Я
– Мы о ней ничего не знаем, кроме того, что лицо ее изранено. А что, если она жертва Потрошителя, чудом избежавшая смерти?
– Колоссально, Уотсон! Превосходная гипотеза. Однако я обратил внимание на другой момент, касающийся несколько иной материи. Если помните, герр Бек назвал особу, которая выкупила инструменты, женщиной, а о той, которая их заложила, говорил более почтительно, как о леди. Так что мы имеем основание предположить, что мисс Селли Янг вызывает к себе известное уважение.
– Конечно, Холмс. Откровенно говоря, эти выводы не пришли мне в голову.
– Женщина, выкупившая набор, несомненно, более низкого пошиба. Может быть, даже проститутка. Этих несчастных полно в округе.
Монтегю-стрит находилась не очень далеко от ломбарда – менее двадцати минут ходу. Короткая улица, связывающая Пэрди-корт с Олмстед-сэркус, где ютились многочисленные лондонские нищие. Мы свернули на Монтегю-стрит и прошли всего несколько шагов, как вдруг Холмс остановился.
– Хм, что это?
Следуя за его взглядом, я увидел вывеску над аркой из старого камня, на которой значилось одно слово: «Морг». Я не считаю себя особо чувствительным человеком, но при виде темного провала входа, напоминавшего туннель, я пришел в такое же подавленное состояние, как при первом взгляде на замок Шайрс.
– Никакой это не приют. Холмс, – сказал я, – если только кому-нибудь не придет в голову назвать так обитель мертвых.
– Не будем спешить с выводами, пока не убедимся сами, – ответил он и распахнул скрипучую дверь, которая вела во двор, выложенный булыжником.
– Здесь, несомненно, чувствуется запах смерти, – сказал я.
– Притом смерти, наступившей совсем недавно, Уотсон. Иначе что делал бы здесь наш друг Лестрейд?
В глубине двора двое мужчин были заняты разговором, и одного из них Холмс узнал быстрее, чем я. Это действительно был инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда, еще более тощий и похожий на хорька, чем в прежние времена, когда мне приходилось с ним встречаться. Лестрейд, обернулся при звуке наших шагов. – Мистер Холмс! Что вы тут делаете?
– Приятно видеть вас, Лестрейд! – воскликнул Холмс с приветливой улыбкой. – Отрадно, что Скотленд-Ярд неизменно там, где жертвы преступления.
– К чему этот сарказм? – проворчал Лестрейд.
– Нервишки, уважаемый?
Видно, что-то взяло вас за живое.
– Если вы не знаете, в чем дело, значит, вы не читали утреннюю газету, – ответил Лестрейд.
– Действительно, не читал.
Полицейский офицер повернулся ко мне и поздоровался:
– Доктор Уотсон! Давненько наши пути не скрещивались.