Неизвестная рукопись Доктора Уотсона
Шрифт:
– Лорд Карфакс пришел раньше нас, – сказал Холмс отрывисто. – Помните, мы обнаружили, что засов недавно сломан?
– Поправка принята. Он, вероятно, двигался в тумане более уверенно, чем мы. Несомненно, мы спугнули его, когда он уже подкрадывался к Анджеле Осборн, которую избрал своей очередной жертвой. По всей вероятности, он притаился в коридоре, когда мы вошли в комнату миссис Осборн.
Холмс не оспаривал моих рассуждений.
– Потом, понимая, что вы выследили его, он решил закончить свою бесславную карьеру, бросив безумный вызов всему
Холмс встал с решительным видом.
– Во всяком случае, Устсон, Джек Потрошитель не будет больше рыскать по ночам. А теперь, поскольку мы слишком долго нарушая предписания вашего врача, я настаиваю на том, чтобы вы поспали.
ЭЛЛЕРИ СОВЕРШАЕТ ВИЗИТ В ПРОШЛОЕ
Эллери задумчиво отложил рукопись доктора Уотсона. Он не слышал, как щелкнул замок, открылась и закрылась входная дверь.
Когда он поднял голову, в дверях кабинета стоял инспектор Куин.
– Отец!
– Привет, сынок, – сказал инспектор с вызывающей ухмылкой. – Больше не мог там выдержать. И вот прибыл.
– Добро пожаловать домой.
– Не сердишься?
– Ты и так выдержал там дольше, чем я мог надеяться.
Инспектор вошел, бросил шляпу на диван и с чувством облегчен повернулся к сыну. Вскоре на его лице выразилось беспокойство.
– Ты отвратительно выглядишь. Что случилось, Эллери?
– Я чувствую себя отлично.
– Не морочь мне голову. Твой роман все еще не клеится?
– Да нет, все идет хорошо.
Но старого инспектора не так легко было провести.
– Давай выкладывай, – сказал он.
Эллери пожал плечами.
– И зачем только я родился в семье полицейского! Ну ладно, действительно кое-что случилось. Переплетение событий – прошлых и современных. Развязался старый узел…
– Говори понятней.
– Приходил Грант Эймс.
– Знаю, принес тебе рукопись от неизвестной дамы.
– Рукопись увлекла меня. А теперь я в это дело влип.
– Ничего не понимаю.
Эллери вздохнул.
– Наверное, чтобы ты понял, надо все тебе рассказать по порядку.
И он долго рассказывал.
– Вот такие дела, отец. Она твердо верит в его невиновность. Она пронесла эту веру через всю свою жизнь. Мне думается, она не знала, что предпринять, пока ей вдруг не пришло в голову прибегнуть к моей помощи. Надо же!
– И что ты намерен предпринять?
– Я как раз собирался нанести ей визит, когда ты явился.
– Думаю, ты прав! – Инспектор Куин встал и взял руку Эллери. – Насколько я понимаю, сын, у тебя просто нет до выхода.
Эллери поднялся.
– Почему бы тебе не прочитать все самому, пока я съезжу.
– Именно это я и собирался сделать.
Он поехал на север, в Уэстчестер, по шоссе № 22 до Сомерса. Миновал деревянного слона на главном перекрестке – на-по-ми-нание о том, что некогда там целую зиму стоял цирк.
Наконец он свернул на короткую въездную аллею, ведущую к аккуратному маленькому коттеджу, вышел из машины и нерешительно направился к входной двери. Не успел он постучать, как дверь открылась, словно старушка поджидала его. Он предпочел бы, чтобы ее не было дома.
– Дебора Осборн Спейн, – сказал он, глядя на нее сверху вниз. – Не так ли? Здравствуйте, миссис Спейн.
Конечно, она была очень стара. По его расчетам, ей, наверное, было под девяносто. Но ей могло быть уже и больше девяноста. В рукописи ее возраст в тот день, когда Холмс и Уотсон посетили замок Шайрс, был назван приблизительно.
Как у многих очень старых дам, особенно маленького роста и полных, ее лицо напоминало привядшее яблоко с остатком легкого румянца. Только глаза оставались молодыми. Они были ясными, смотрели прямо, и в них непроизвольно вспыхивал огонек оживления.
– Заходите, пожалуйста, мистер Куин.
– Вы не хотите называть меня просто Эллери, миссис Спейн?
– Я никак не могу привыкнуть к этой манере, – сказала она, вводя его в уютную маленькую гостиную, обставленную очень старомодно. Эллери показалось, что он очутился в Англии XIX века. – Я имею в виду американскую привычку мгновенной фамильярности. Впрочем, садитесь в то моррисовское кресло, Эллери, – извольте, если вы так хотите.
– Хочу. – Он сел и осмотрелся. – Я вижу, вы сохранили верность прошлому.
Она тоже уселась в старинное кресло и, казалось, утонула в Нем. – А что еще осталось у старой англичанки? – спросила она со слабой улыбкой. – Я знаю, что это звучит как отвратительная англофилия. Но так трудно оторваться от своего, родного. В общем, мне здесь вполне уютно. А поездки в Нью-Рошелл, которые я иногда предпринимаю, чтобы полюбоваться розами Рейчел, скрашивают мое существование.
– Значит, это была Рейчел?
– О да. Она сделала это по моей просьбе.
– Рейчел Хэгер ваша родственница?
– Она моя внучка. Будем пить чай?
– Не сразу, если вы не возражаете, миссис Спейн, – сказал Эллери. – У меня накопилось столько вопросов. Но прежде всего, – он сел на кончик стула, чтобы не прикасаться к кружевной салфеточке на спинке. – Вы видели его! Вы были знакомы с обоими. С Холмсом. С Уотсоном. Как я вам завидую!
– Это было так давно… Но, конечно, я помню их. Взгляд мистера Холмса был острый как меч. А сам он такой сдержанный. Когда я вложила свою руку в его, я почувствовала, что он растроган. Он был очень мил со мной. Они оба были настоящие джентльмены. Это – самое главное. В те дни, Эллери, еще существовали джентльмены. Конечно, я была маленькой девочкой и вспоминаю их как каких-то гигантов. Наверное, в определенном смысле они такими и были.