Неизвестная война. Тайная история США
Шрифт:
Немало земель у южан было конфисковано. А тем, кто свое каким-то чудом сохранил, пришлось столкнуться с очередной северной придумкой, блестяще описанной в романе М. Митчелл «Унесенные ветром»: налоги начинают брать «от фонаря», сколько вздумается, прикинув, какая сумма для владельца плантации окажется неподъемной, – и вскоре его земля переходит в цепкие ручонки северного спекулянта.
В Луизиане налоги для белых были повышены в десять раз. В Миссисипи – в четырнадцать. В длиннющих очередях за пособием и миской благотворительного супа стояло немало бывших зажиточных хозяев… (170).
Количество южан, умерших в северных
Не кто иной, как Ленин, который в качестве экономиста все же достоин самого пристального интереса, опубликовал данные, согласно которым размеры средней фермы на Юге (как и количество обрабатываемой земли) уменьшились на добрую треть – а вот на Севере, наоборот, наблюдался подъем (92). Что дало Владимиру Ильичу возможность лишний раз позлорадствовать по адресу «клятых рабовладельцев», которым пришлось несладко. Вот только размер средней фермы в ленинской таблице как раз и показывает, что речь идет не об «олигархах», а именно мелких фермерах…
Когда речь заходила о федеральных субсидиях и кредитах, Северу и Югу доставались, мягко выражаясь, несопоставимые суммы. В 1865 г. США потратили на общественные работы 103 294 501 доллар, из которых Югу досталось лишь 9 469 363. Штат Огайо получил миллион долларов, соседний с ним Кентукки – всего 25 000. Штат Мэн получил три миллиона, Миссисипи – 136 тысяч. Зато правительство выделило 83 миллиона долларов безвозвратных субсидий частным железнодорожным компаниям «Юнион пасифик» и «Сентарл пасифик» – и, как я уже писал, эти денежки моментально куда-то испарились (58).
Вы еще не забыли Закон о гомстедах 1862 г., по которому желающие получали практически бесплатно земельные участки? Когда он вышел во время войны, там было написано, что треть территории южных штатов Алабама, Арканзас, Флорида, Луизиана и Миссисипи как раз и будет отведена для неюжан, желающих там фермерствовать. После чего, как легко догадаться, масса народу дралась с южанами, как черти, рассчитывая, что после победы поселится в тех местах, – за свою будущую землицу дрались, надо полагать, без понукания…
Очень быстро после капитуляции Юга Вашингтон это дело моментально отменил. Без всяких внятных объяснений. По какому-то странному совпадению эти земли едва ли не мгновенно оказались в руках северных лесопромышленников и земельных спекулянтов – еще один штришок, показывающий, для чего на самом
В своей замечательной книге «Жизнь на Миссисипи», сугубо документальной, Марк Твен приводит высказывание одного из случайных встречных (наверняка дополненное собственным мнением):
«Раз вечером в клубе один господин, обратясь ко мне, сказал конфиденциально:
– Вы, конечно, заметили, что мы почти всегда толкуем о войне. Это не потому, что нам не о чем больше разговаривать, а потому, что ничто другое не интересует нас так сильно. И есть еще причина: во время войны каждый из нас лично перенес, кажется, все виды человеческих испытаний, следовательно, о каком бы постороннем предмете вы ни упомянули, он непременно напомнит кому-нибудь из слушателей о чем-либо, случившемся во время войны – и он захочет рассказать об этом. Так разговор постоянно снова переходит на войну… результат один: любая выбранная наугад тема расшевелит в памяти каждого из присутствующих груз воспоминаний о войне…» (161).
Вот в этом и крылось принципиальнейшее различие: на Юге с войной соприкоснулся практически каждый, а для Севера она была чем-то абстрактным, происходившим где-то далеко и касалась лишь родственников воевавших, которых насчитывалось на несколько порядков меньше, чем южан…
И начался великий грабеж, который можно сравнить только с российским раскулачиванием: по некоторым позициям так много общего, что оторопь берет…
Согласно планам Линкольна, разработанным им незадолго до смерти, южным штатам после окончания войны предстояло вновь послать своих представителей в Конгресс. На Юге провели выборы, представители приехали в столицу.
Однако на заседания допущены не были – им объяснили, что они какие-то неправильные, и выборы были неправильные, и сам Юг какой-то неправильный. Инициатором этого решения был Тадеуш Стивенс, «бешеный номер один».
Законно избранных южных конгрессменов отправили домой. Юг был разделен на пять оккупационных округов, возглавлявшихся федеральными генералами, которые получали всю власть – от возможности регулировать цены на мороженое, до права выносить смертные приговоры (которые, правда, утверждал все же президент). Было объявлено, что режим военной диктатуры сохранится до тех пор, пока южане не примут новые, «демократические» конституции своих штатов. И только тогда, как там же говорилось, они будут «вновь приняты в Союз». Так что Юг, повторяю, оставался непонятно чем – оккупированной территорией, и не более того. Еще в 1868 г. такое положение сохранялось…
Как и большевики впоследствии, северяне начали с грабежа южных церквей – речь шла не об отдельных зданиях, а о целых конфессиях, чье имущество конфисковывалось и передавалось «правильным» церквям Севера. Протестантскую епископальную церковь Юга запретили вообще – именно ее епископом был генерал южан Полк, героически погибший в бою… (61).
Вскоре появились комиссары – как в таком деле без них?
На Юг неисчислимыми толпами хлынули жадные голодранцы, которые остались в истории под презрительной кличкой «саквояжники» или «мешочники» – потому что приезжали с пустым саквояжем или пустым мешком, а уезжали богачами. Желающий может сам для себя перевести американское «carpetbaggers», как ему покажется вернее…