Неизвестные лица. Ошибочный адрес. Недоступная тайна

Дербенев Клавдий Михайлович

Принявшись за работу, она продолжала размышлять. Вспомнился ей и Бочкин. Утром она по обыкновению подошла к киоску, и старик, улучив удобную минутку, снова позвал ее к себе в гости. Она ничего не ответила, а теперь неожиданно твердо решила: «Схожу».

Анна Александровна сидела в комнате мужа перед выдвинутыми ящиками стола. Шел двенадцатый час дня, но на обоих окнах были задернуты шторы, горела лампа. Чувство страха не покидало ее и днем. То ей слышались шаги Моршанского, то осторожное покашливание — была у него такая манера. Она понимала, что все это игра воображения, нервы, но тем не менее не могла взять себя в руки.

Никогда Анна Александровна

так глубоко не задумывалась над своей жизнью. Вчера в милиции ее допрашивали. Следователь интересовался знакомыми убитого, его душевным состоянием в последнее время. На эти вопросы она ничего не могла ответить — знакомых его не знала, а последние два месяца вообще не видела Моршанского; только иногда он звонил ей по телефону на службу, справлялся о здоровье. Вышла она от следователя с большой душевной тяжестью и раскаянием за свое слепое доверие к Моршанскому.

Приезд Владимира Ивановича и все, что произошло затем, заставляло Анну Александровну по-новому смотреть на себя. Подпирая опущенную голову рукой, она не смела взглянуть на портрет мужа. Ей казалось, что ничего, кроме осуждения, не увидит в глазах Саши. И не один этот взгляд устремлен на нее с укором. От него просто избавиться: не заходить в Сашину комнату. Но куда скроешься от Владимира Ивановича, а особенно от Максима?

Пожалуй, за все годы, минувшие со дня смерти мужа, она не провела столько часов у его стола, сколько за эти три дня. С настойчивостью Анна Александровна перечитывала записки мужа, пытаясь отыскать хоть какой-то намек на то, что содержалось в пакете. Но поиски были безрезультатны.

Ее настолько захватило все происшедшее, что она даже забыла об отпуске, вспомнила только утром, когда к ней пришли с работы и спросили, будет ли она брать путевку в дом отдыха. Анна Александровна отказалась. Спокойствие ее было потеряно, и ни о каком отъезде она не могла думать. Понимала теперь, что между исчезновением пакета и убийством Моршанского существует какая-то связь. То, что пакет пропал через много лет, говорило только о его важности…

Предаваясь мучительным размышлениям, она даже не слышала, как в комнату вошел сын, и, услышав его голос, вздрогнула. Максим поднял шторы, выключил лампу и, присаживаясь на стул, сказал:

— А все же ты, мама, напрасно отказалась от дома отдыха. Что тебе здесь делать?

Анна Александровна посмотрела на сына, и хотя он сидел спиной к окну и лицо его находилось в полутени, все же увидела его озабоченное выражение. Она ничего не сказала, покачала головой и стала задвигать ящики стола.

— Мама, запри за мной дверь. Я пошел к Косте Волкову готовиться…

Анна Александровна боялась оставаться в доме одна, но не могла признаться в этом.

— Возьми ключи. Возможно, я уйду…

— Хорошо. Через полтора-два часа вернусь, — сказал Максим, вставая. — Ты делала бы что-нибудь… В саду, например…

— После, — отрывисто ответила Анна Александровна. — Мне необходимо повидать Владимира Ивановича, а он, возможно, опять не придет. Лучше сама схожу к нему в управление…

Орлов только что кончил оперативное совещание со своими сотрудниками. Были подведены первые итоги розысков Роберта Пилади. Стало очевидным одно: все проделанное с добросовестной тщательностью не дало ощутимых результатов. Но доказывало ли это, что Пилади в Лучанске нет? Никто не мог бы этого утверждать. На совещании были высказаны новые предложения, обобщить которые предстояло Орлову. Он все еще рассчитывал получить из комитета приметы Пилади, но таких данных пока не поступало. Какой он, этот диверсант? Блондин или брюнет? Под каким именем скрывается? Сразу ли будет выполнять задание? Не ради же одной диверсии предпринята засылка агента. Несомненно,

есть у него и другие задачи. Какие? Иногда возникала мысль: все напрасно, Пилади не появится в Лучанске. Но Москва ежедневно запрашивает: «Как?» И вот это «как?» веско говорило: враг на свободе.

Орлов глубоко вздохнул, поднялся со стула и начал ходить по кабинету. Звонок телефона вернул его к столу.

— Да, выдайте ей пропуск!

Вскоре вошла невестка, одетая в легкое платье, косынка на голове была повязана наспех.

— Садитесь. Что случилось? — спросил Орлов.

Анна Александровна сняла косынку, поправила волосы и закашлялась. Орлов налил в стакан воды и дал ей напиться. Вытерев губы зажатым в кулак платком, она заговорила, понизив голос:

Сорок минут назад приходил ко мне один тип, назвавшийся представителем местного отделения писателей Питерским. У него на руках какой-то документ на бланке и с печатью… Он просил дать ему возможность ознакомиться с дневниками и незавершенными работами Саши… Потребовалось все якобы для статьи к сборнику Сашиных рассказов, готовящемуся к изданию… Присмотревшись, я узнала в Питерском того самого, о ком вам рассказывала в прошлый раз. Помните, которого Моршанский назвал крупным уголовником?… Он очень изменился, но я не ошиблась.

— Ну и как вы поступили? — спросил Орлов.

— Сначала я растерялась. Хотела провести его к Сашиному столу, но потом сообразила. Сказала, что должна идти в больницу… Он упрашивал остаться, но, видя, что ничего не получается, обещал прийти завтра… Я так перепугалась… Это — он!

— Можно проверить, — сказал Орлов, вспомнив, что в день его приезда Анна Александровна рассказала ему о готовом к изданию сборнике. Зачем же опять потребовалась статья? Раскрыв телефонный справочник, Орлов нашел нужный номер.

Ответственный секретарь отделения Союза советских писателей сказал Орлову, что никакого Питерского у них нет, никого он не посылал к вдове Александра Ивановича Орлова. Сборник рассказов Орлова давно сдан издательству, и вступительная статья также написана одним из местных авторов.

Орлов положил трубку и, взглянув на Анну Александровну, сказал:

— Кто-то настойчиво интересуется бумагами Саши. Писатели тут ни при чем… Ясно?

Анна Александровна побледнела и была не в силах подняться. Орлов помог ей.

— Главное — спокойствие и выдержка! Видите, как все складывается? Максим дома?

— Когда я пошла, его не было, — проговорила она и торопливо стала повязывать косынку.

Орлов вызвал машину и отправил с Анной Александровной одного из своих сотрудников. Он боялся, как бы, воспользовавшись отсутствием в доме людей, туда не проник кто-нибудь.

После ухода Анны Александровны Орлов занялся обобщением предложений, выдвинутых на совещании, но через десять минут отложил записи, убедившись, что мысли его возвращаются к краже пакета, поведению невестки, убийству Моршанского, самозванцу Питерскому…

«Очевидно, кроме пакета Саши, существует интерес и к другим его бумагам, — думал Орлов. — Но я внимательно осмотрел все в столе и ничего не нашел. Может быть, плохо смотрел? Нет!»

Орлов снова взялся за свои записи, на листке бумаги сверху написал: «План», — но отложил перо.

«Следовательно, мой приезд в Лучанск столкнул меня не с одним неизвестным лицом, скрывающимся под именем Пилади, а и еще с какими-то неизвестными лицами, — с волнением подумал Орлов. — Почему Моршанский, столько лет добивавшийся от Анны Александровны пакета, взял его только перед моим приездом? Ясно, из-за боязни, чтобы пакет не попал в мои руки. Но кто убил Моршанского? Если после его убийства набираются нахальства и идут в дом, следовательно, кражей пакета не достигли цели. Или тут что-то другое?»