Неизвестные солдаты. Сражения на внешнем фронте блокады Ленинграда

Сяков Юрий Александрович

…В армейской жизни под Погостьем сложился между тем своеобразный ритм. Ночью подходило пополнение — тысяча, две, три тысячи человек. То моряки, то маршевые роты из Сибири, то блокадники. Их переправляли по замерзшему Ладожскому озеру. Утром, после редкой артподготовки они шли в атаку. Двигались черепашьим шагом, пробивая в глубоком снегу траншеи. Да и сил было мало, особенно у ленинградцев. Снег стоял выше пояса, убитые не падали, застревая в сугробе. Трупы засыпали свежим снежком. На другой день была новая атака.

О неудачах под Погостьем, об их причинах, отсутствии взаимодействия частей и родов войск уже написано. Шедшие здесь бои были в какой-то мере типичны для всего русско-немецкого фронта 1942 г. Везде происходило нечто подобное — и на севере, и на юге, и под Ржевом, и под Старой Руссой.

Уже притупились тоска и отчаяние, которые пришлось тогда пережить. Передать это отчаяние сейчас невозможно. И поймет его лишь тот, кто на себе испытал необходимость просто встать и идти умирать. Погибать, когда у тебя вся жизнь впереди и тебе всего семнадцать. И умереть придется без оркестра и речей, в грязи и смраде.

Смерти твоей никто и не заметит. Ляжешь в груду тел у железной дороги и сгинешь, забытый всеми в липкой жиже погостинских болот.

И все-таки Погостье мы взяли: сначала станцию, потом деревню. Вернее места, где все это когда-то было. Пришла дивизия вятских мужичков, низкорослых, кривоногих, жилистых, скуластых. Полезли они на немецкие дзоты, выкурили немцев и продвинулись метров на пятьсот. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус. Но перед ним встали новые укрепления.

Много убитых видел я на войне, но такого зрелища, как в Погостье зимой 1942 г., видеть больше не довелось. Мертвыми телами был забит не только переезд, они валялись повсюду.

Морской пехотинец был сражен в момент броска гранаты — так и замерз… Потом, как памятник, возвышался со вскинутой рукой над заснеженным полем боя. Другой боец, уже раненый, стал перевязывать себе ногу и был убит. Так и застыл навсегда. Бинт в его руках всю зиму трепетал на ветру.

Штабеля трупов у железной дороги выглядели зимой как заснеженные холмики, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег растаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании, в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941 г. На них рядами лежали морские пехотинцы в бушлатах и широких брюках „клеш“. Еще выше — сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе-феврале 1942-го. Потом — политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие шапки давали в блокадном Ленинграде).

Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в первые месяцы сорок второго года. „Диаграмма наших успехов“. Эти картины отпечатались в моем сознании навсегда. Всю жизнь меня преследует один сон: горы трупов у той железнодорожной насыпи. Самое страшное, что этот сон продолжает оставаться явью. Говорят, война не закончена, пока не будет похоронен каждый павший на ней солдат» [371] . У Погостья до сих пор лежат неприбранные жертвы бойни 1942 г.

371

Никитин Н. Н. Станция Погостье: холодная зима 42-го // Аргументы и факты. 1998. № 6.

Так воевал в 1942 г. командующий 54-й армией генерал-майор И. И. Федюнинский и другие генералы Красной Армии. Под Погостьем сложили головы многие ленинградцы, которыми пополняли обескровленные полки. 6 февраля во время наступательных боев звание Героя Советского Союза было присвоено разведчику и снайперу 201-й разведроты 311-й стрелковой дивизии Александру Калинину, который уничтожил в осенних и зимних боях 115 фашистских солдат и офицеров.

Военный корреспондент ТАСС Павел Лукницкий побывал в армии Федюнинского в начале февраля 1942 г. Вот как он описывал события под Погостьем: «…на передовых, в районе станции Погостье и вдоль железной дороги, идет денно и нощно бой, затяжной, пока не слишком напряженный, — идет штурм немецких позиций. По ним бьет артиллерия, в том числе быстро меняющие свои позиции, удручающе действующие на немцев батареи „Марусь“ (так называли тогда „катюши“). Долбят штыком и гранатой вражеские блиндажи пехотинцы. Ходят в тыл к немцам лыжники…

Мы ждем начала решительного наступления!» [372]

Под Погостьем занимал позиции и 883-й артполк майора К. А. Седаша. В январе генерального наступления не получилось, а в феврале оно провалилось. Хотели сделать боевой подарок к 23 февраля — Дню Красной Армии — разгромить Любанскую группировку противника, но продвинулись вперед всего еще на… несколько сот метров. Немцы сидели в дзотах в восемь накатов, которые выдерживали тяжелые танки КВ и прямые попадания снарядов артполка майора Седаша. Глубина обороны немецкой дивизии, оборонявшей Погостье, доходила до семи километров.

372

Лукницкий П. Сквозь всю блокаду. Л., 1988. С. 208.

28 февраля Ставка Верховного Главнокомандования уточнила задачи 2-й ударной армии Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта. Эти армии должны были наступать навстречу друг другу и соединиться в Любани с целью окружения и уничтожения любань-чудовской группировки, а по выполнению этой задачи наступать на Тосно и Сиверскую с целью ликвидации мгинской группировки и снятия блокады с Ленинграда [373] .

И. В. Сталина не ввели в заблуждение бодрые доклады К. А. Мерецкова и М. С. Хозина о мнимых успехах Волховского и Ленинградского фронтов. В Москве начинали понимать, что первоначальный план разгрома немецко-фашистских войск под Ленинградом провалился. К. А. Мерецков не справился с исторической задачей, которую ставил перед ним Верховный Главнокомандующий, — освобождение Ленинграда от вражеской блокады. Не с лучшей стороны показал себя и М. С. Хозин. И. В. Сталин стал готовить им замену. В начале марта он направил в Ленинград и на Волховский фронт героев битвы за Москву генерала Л. А. Говорова и А. А. Власова, которые во время разгрома немецко-фашистских войск командовали 5-й и 20-й армиями. Оба, по мнению Верховного Главнокомандующего,

показали себя талантливыми полководцами, умеющими наступать и бить врага. Именно таких командующих не хватало в Ленинграде и на Волхове. В журнале посещений И. В. Сталина в его кремлевском кабинете отмечено, что накануне поездки на Волховский фронт, 8 марта 1942 г., А. А. Власов встречался с Верховным Главнокомандующим. Он вошел к Сталину вместе с начальником Генерального штаба Б. М. Шапошниковым, первым заместителем начальника Генерального штаба А. М. Василевским, командующим ВВС Красной Армии П. Ф. Жигаревым, заместителем командующего ВВС А. А. Новиковым и командующим дальней авиацией А. Е. Головановым [374] . Беседа продолжалась 1 час 50 минут. На ней присутствовали К. Е. Ворошилов, В. М. Молотов, Л. П. Берия и Г. М. Маленков. Все говорило о предстоящем назначении А. А. Власова на место К. А. Мерецкова. Его направили в штаб Волховского фронта, который находился в Малой Вишере, вместе с Ворошиловым, Маленковым и Новиковым — лицами, облеченными чрезвычайными полномочиями. Мерецкову представили нового заместителя командующего Волховским фронтом генерал-лейтенанта А. А. Власова. Ему давали возможность присмотреться к ситуации, разобраться в причинах неудач, познакомиться с командирами соединений. А. А. Власов направлялся на Волховский фронт для «применения опыта подмосковной победы». Существует запись телефонного разговора Власова со Сталиным, в котором он просил оставить его в должности заместителя, так как у Мерецкова — большой опыт ведения боевых действий в лесисто-болотистой местности. Когда 16 апреля тяжело заболел командарм 2-й ударной армии Н. К. Клыков, Власов находился в штабе армии, куда его направил Мерецков, чтобы разобраться в обстановке. По предложению членов Военного совета армии командующий Волховским фронтом назначил его командовать армией вместо в срочном порядке эвакуированного командарма Клыкова. 20 апреля последовала директива Ставки ВГК № 170282, в которой говорилось: «Ставка Верховного Главнокомандования утвердила назначение заместителя командующего войсками Волховского фронта генерал-лейтенанта Власова командующим 2-й Ударной армией по совместительству» [375] . По поручению Ставки Верховного Главнокомандования директиву подписал начальник Генерального штаба Б. Шапошников.

373

ЦАМО РФ, ф. 204, оп. 91, д. 75 а, л. 14.

374

Горьков Ю. А. Государственный Комитет обороны постановляет. 1941–1945. Цифры. Документы. М., 2002. С. 274.

375

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: Сборник документов. Т. 3. Кн. 1. Крушение «Блицкрига». М., 2003. С. 370.

В мартовские дни тревога за судьбу Ленинграда заставила партийных руководителей А. А. Жданова и А. А. Кузнецова обратиться к командующему Ленинградским фронтом М. С. Хозину с письмом. В нем они писали: «Наша центральная задача заключается в том, чтобы снять блокаду с Ленинграда до начала весенней распутицы, ибо оставить Ленинград на скудном продовольствии и без топлива — это значит подвергнуть его новым тяжелым испытаниям, к которым могут присоединиться также эпидемические заболевания. Все это вместе взятое неизбежно отразится на состоянии войск ленинградского обвода» [376] . А. А. Жданов и А. А. Кузнецов требовали от командующего решительных действий на фронте по деблокаде Ленинграда.

376

Ленинград в осаде. СПб., 1995. С. 72.

В ответном письме «О ходе и перспективах Любанской операции» от 13 марта 1942 г. командующий Ленинградским фронтом М. С. Хозин подробно описал обстановку, которая в то время была в 54-й армии: «Боевые действия 54-й А, развернувшиеся на фронте с 9 по 12.3, показали: а) из трех танковых бригад (16, 122, 124-я) 122-я и 124-я фактически выбыли из строя, и для их восстановления нужно от 5 до 10 дней, при условии если в ближайшие дни поступят моторы и другие запасные части. Отсутствие танков на четвертый день боя резко снизило эффективность наступления нашей пехоты, в частности 11, 198 и 281-й сд, которые уже 11 и 12.3 не могли выполнить своих задач. Главная причина заключается в том, что противник оказывает упорное сопротивление, насытил свои боевые порядки большим количеством огневых средств на небольших участках, что подтверждается десятками захваченных у противника ручных и станковых пулеметов, автоматов и орудий. Следовательно, огневая насыщенность противника очень высока, и недооценивать этого факта мы не можем; б) состояние наших стрелковых дивизий по состоянию на 11.3 выглядят следующим образом: 11-я сд — 312; 80-я сд — 470; 177-я сд — 517; 198-я сд — 2113; 281-я сд — 1469; 285-я — 625; 294-я сд — 1503; 311-я сд — 542; 115-я сд — 745 и 6-я морская бригада — 981. Все в активных штыках. У нас нет стрелковых дивизий, которые по своей общей численности превышали 5600 человек. В результате проведенных боев эти цифры 13.3 значительно снизились. К исходу 11.3 обстановка на фронте 54-й А в результате малочисленности стрелковых дивизий слагалась таким образом, что уже намечалась пауза в наших активных действиях для влияния пополнения и освоения его» [377] .

377

Там же. С. 75.