Неизвестные солдаты
Шрифт:
Командир посмотрел на градуировку, на цифры, обозначавшие дистанцию, провел карандашом линию и заторопился на мостик, чтобы скорей донести флагману: вход в бухту обнаружен.
К вражескому берегу устремились десантные суда, катера и тральщики. Сторожевой корабль шел последним, прикрывая десант с моря. Когда миновали крутой мыс, туман начал редеть. С обоих бортов надвигались высокие берега, и тут уж радиолокация потеряла свою силу. К тому же за восемнадцать часов непрерывной работы аппаратура настолько перегрелась, что того гляди могла выйти из строя. Славка попросил разрешения закрыть вахту, но командир,
Славка очень устал. Он думал, что стоит ему броситься на койку, как сразу заснет. Однако посидел минут десять с закрытыми глазами, выкурил две самокрутки и сразу вскочил, едва раздались выстрелы. Выбежал на палубу и застыл, вцепившись в шлюпбалку: такая необычная картина открылась перед глазами.
Заметно светлело. Корабль медленно шел по лаково-черной воде, которая дымилась и парила, будто перед кипением. Справа виднелся темный берег с густыми округлыми купами невысоких деревьев. Впереди угадывался громоздкий массив горы, а возле ее подножья переплетались в воздухе яркие, разноцветные, сказочно красивые трассы. Особенно удивительный след оставляли снаряды скорострельной автоматической пушки. Оранжевые шары летели сквозь туман цепочками по пять штук. Потом интервал — и еще пять шаров уносились вдаль, догоняя друг друга и умирая со вспышкой пламени где-то на склоне сопки.
Японцы, вероятно, совершенно не ожидали, что десант появится в глубине их обороны, на острове, далеком от советских баз. Поэтому первый отряд морских пехотинцев высадился почти без потерь. Нагруженные оружием матросы прыгали в воду и шли к берегу, неся над головой автоматы и ручные пулеметы.
Зато второй отряд высаживался с десантных барж, когда бой гремел уже во всю силу. Били несколько японских орудий, гулко раскатывались, залпы корабельной артиллерии, торопливо, захлебываясь, тарабанили пулеметы.
Десантники находились в воде и на открытых палубах. А японцы — в укрытиях среди густой зелени на склонах сопок. Подавить их огонь не было никакой возможности. Только добраться, доползти, схватиться лицом к лицу, выковырнуть из глубоких траншей, из дзотов.
Сторожевой корабль содрогался от залпов. Малокалиберные японские снаряды рвались поблизости, взметывая белые водяные фонтаны. Осколки стучали по борту. Надо было бы уйти в рубку. От прямого попадания там не укроешься, но от осколков и пуль спасешься. Однако Славка был так захвачен картиной высадки, что только отмахивался от своего помощника — матроса, когда тот тянул его в защищенное место.
Он смотрел, как приблизилась к берегу десантная баржа, как откинулся, шлепнув о воду, ее широкий нос, как появились из чрева баржи первые десантники. Над водой замелькали бескозырки, каски, поднятые руки с оружием. Матросы шли к берегу, грудью рассекая темную, застывшую поверхность залива. Над их головами переплетались трассы автоматических пушек и эрликонов. А с берега навстречу матросам ударили японские пулеметы, вода сразу забурлила, запенилась.
По сопке били все корабли, там сверкал огонь взрывов, летели вырванные с корнями деревья, громадные камни катились по склонам. Стрельба была такой плотной, что казалось, будто сопка охвачена пламенем, что там
Тонули и убитые, и раненые, но те, кто еще уцелел, бежали вперед, поднимая каскады брызг. Матросам нельзя было ни лечь, ни повернуть назад. С баржи их прыгнуло человек сто, но лишь половина добралась до суши. Они вылезли на песок, залегли в редком кустарнике. Издали трудно было понять, кто там живой, а кто уже мертвый. С другой баржи прыгала новая группа десантников. По ней тоже хлестали японские пулеметы, но меньше. Некоторым заткнули глотку снаряды, других отвлекли на себя высадившиеся матросы.
На рострах сторожевика готовили к спуску шлюпку. Радисты-корректировщики стояли на шкафуте, горбясь под тяжестью металлических упаковок с рацией и аккумуляторами.
— В распадок правьте! — крикнул Славка старшине шлюпки. — В распадке японцев нет, я давно смотрю!
— Куда? — не разобрал старшина.
— В распадок, говорю, глухая тетеря! Товарищ капитан-лейтенант, разрешите мне с корректировщиками? — обратился Славка к спускавшемуся с мостика командиру. — Я место для высадки присмотрел!
— Да ты что! — командир даже побелел от негодования. — Мы может, через час в море уйдем! Вахту кто нести будет?! — Всмотревшись в лицо Булгакова, увидев его красные, опухшие глаза, командир добавил помягче: — Спи, старшина, пока время есть. В море не отдохнешь. Понадобится, будешь сутки сидеть, понятно?!
— Есть, товарищ капитан-лейтенант, — ответил Славка и, чтобы не попадаться больше начальству, ушел в рубку. Сидел там со своим подчиненным, глядя в открытую дверь на задымленный берег, на взрывы, красным огнем плескавшие по черному склону. Бой передвинулся выше и левей, начал уходить за сопку. Над водой гулко раскатывались орудийные выстрелы. С мостика слышались команды артиллерийского офицера. Потом кто-то, громко закричал, что появились японские танки и что десантники просят поддержки.
— Ух, ты! — испугался матрос. — Не спихнут они наших?
Славка опять выглянул в дверь. На воде все так же покачивались десятки бескозырок, на песке пляжа, у самой кромки прибоя, черным валом лежали тела погибших. К берегу шли несколько шлюпок, а больше ничего нельзя было разобрать. Или горел лес, или дымовые шашки — во всяком случае, весь берег был теперь полностью скрыт дымом. Корабельные орудия постепенно замолкали. Зато слышней становилась беспорядочная стрельба, долетавшая с суши.
— Ох, продержались бы наши, пока второй эшелон придет! — снова сказал матрос.
— Не хнычь! — отрезал Славка. — У японцев, небось, паника в сто богов! До вечера не отчихаются!
— Спокойный ты, черт! — позавидовал матрос.
— А чего волноваться? Я давно понял, что всякий треп и переживания — пустое дело. Надо душевные силы расходовать с пользой. А если работы нет, то сиди покуривай да ожидай, когда сможешь сделать что-либо для товарищей или для себя! Усвой эту формулу — и жить тебе легче станет. И другим от тебя больше пользы. Дошло? Ну и ладно. Сиди тут, а чуть что, сразу командируйся за мной!