Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг.
Шрифт:
К слову сказать, Гейер дает нам еще одно свидетельство относительно использования советскими частями немецких флагов. В своих воспоминаниях он позднее написал: «29 июня еще нельзя было точно сказать, находится ли Зельва в наших руках или все еще принадлежит врагу. Летчики докладывали о том, что видели немецкие подразделения, ясно различали знамена со свастикой. И одновременно наземные войска докладывали, что в Зельве идет стрельба». Судя по всему, это те же машины, о которых писал Хейдорн (см. выше). То, что такой прием не применялся позднее, объяснимо: ВВС Красной армии в 1942–1943 гг. были активнее, и цеплять на крышу машины тряпку со свастикой было попросту опасно.
Советское командование осознавало, что промедление уже в прямом смысле смерти подобно. Уже вечером 29 июня начались отчаянные попытки прорыва при поддержке артиллерии, танков и кавалерии на немецком фронте восточнее Зельвы и на реке Зельвянке. Как пишет Хейдорн: «Развернувшиеся тяжелые бои, отличавшиеся жертвенными
143
Heydorn V.-D. Ор. cit. S.302.
Очевидно, что неудача с обходным маневром через долину Зельвы заставила советское командование сменить стратегию. Теперь главный удар наносился к югу от Зельвы. Новая попытка прорыва последовала с утра 30 июня. Дальнейший ход событий описан в докладе командира 29-й моторизованной дивизии:
«На рассвете 30 июня с направления Кошели последовала мощная атака противника восемью волнами пехоты при поддержке танков. Противнику удалось продвинуться в направлении Клепаче — Озерница. Командир 107-го пп [144] доложил начальнику оперативного отдела штаба дивизии, что его полк больше не может удерживать позиции из-за больших потерь и нехватки боеприпасов. Командир сражавшегося на южном участке батальона погиб, командиры рот убиты или ранены. Связи с остальными батальонами нет» [145] .
144
34-й пехотной дивизии. — Прим. автора.
145
Heydorn V.-D. Ор. cit. S.303.
Передовая линия обороны была прорвана, и немцы сосредоточили усилия на обороне узла дорог к востоке от нее — Озерницы. В Озерницу стягивались все оказавшиеся под рукой части. Оборону в деревне и на подступах к ней заняли части противотанковых дивизионов 29-й и 34-й дивизий, легкий зенитный дивизион, две роты пехотинцев и даже подразделения связи и штаба 29-й дивизии. Отступающие части 107-го пехотного полка также были вновь собраны в Озернице и по мере возможности введены в бой. В итоге Озерницу не штурмовали, а обходили с севера и юга.
Ситуация была для немцев настолько серьезная, что была особо отмечена специальным промежуточным донесением группы армий «Центр» для Верховного командования вермахта. В нем говорилось:
«Сегодня утром противник прорвался через Зельвянка южнее Зельва на правом фланге 34 пд. Затем был отброшен. Ведется контратака двумя полками по обеим сторонам Озерница. Такой же прорыв противника произошел в лесу северо-восточнее Зельва» [146] .
Прорыв «северо-восточнее Зельва» был, скорее всего, организован последними частями 7-й танковой дивизии. При этом в бою были массово использованы танки новых типов. В итоговом донесении группы армий за 30 июня говорилось: «Использование 55-тонных танков и продвижение их друг за другом в 8—10 рядов показывает, что противник через Слоним намерен выйти из окружения по наилучшим дорогам в направлении на юго-восток» [147] . Противник у советских танкистов на этом направлении был прежний — боевая группа полковника Томаса. Она оборонялась на высотах вокруг Деречина. Точных данных о ее потерях не имеется. Однако известно, что к 1 июля число боеготовых танков в 7-м танковом полку снизилось с 176 до 152 машин [148] . 15-й полк 29-й моторизованной дивизии также был атакован крупными силами противника при поддержке танков с севера. Либо это были попытки прорваться с проселочных дорог на шоссе, либо часть общего плана содействия прорыву ударом во фланг и тыл немецкой обороне на Зельвянке.
146
ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12462, д. 131, л. 118.
147
ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12462, д. 131, л. 125.
148
Jentz T. Panzertruppen, р. 210.
Упомянутая в специальном донесении «контратака двумя полками» была произведена за счет подтягивания к Озернице двух полков 34-й пехотной дивизии. Большой удачей для немцев было то, что рядом с Озерницей находились готовившиеся
149
ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 53.
Здесь же имеет смысл остановиться на некоторых легендах, связанных с прорывом частей 6-го мехкорпуса у Зельвы. Опрашивавший уже в наше время местных жителей исследователь Дмитрий Егоров пишет:
«Разведка у германцев работала прекрасно. Уже не столь важно как (с воздуха ли, с земли ли), но немцы в Клепачах были предупреждены: из окружения пробивается крупный штаб, готовьтесь встретить. Они подготовились к встрече очень тщательно и профессионально. На всякий случай подготовили живой щит: согнали население к церкви, стоявшей на холме, и кладбищу. У излучины Ивановки, откуда хорошо просматривалась дорога на Кошели, артиллеристы установили орудия, расчистили сектора обстрела, спалив дома и другие постройки на краю деревни; А чтобы у тех, кому готовили ловушку, не возникло никаких подозрений, на другой возвышенности, тоже за рекой, создали видимость штабного расположения, подняли красный флаг» [150] .
150
Егоров Д.Н. Июнь 1941. Разгром Западного фронта. — М.: Яуза, 2008. С. 675.
Перед нами написанная яркими красками и законченная картина: всевидящие и коварные немцы, заранее знающие обо всем и устраивающие тщательно продуманную засаду с использованием красного флага. Каким образом в постоянно меняющейся обстановке они умудрились вычислить движущийся штаб — непонятно. Не иначе в колонне был переодетый «бранденбургер» с сотовым телефоном, извините, небольшой рацией. Чаще всего штабы вычислялись немцами по работе раций, иногда — по показаниям перебежчиков и пленных. Но когда штаб двигался, сделать это было практически невозможно.
Надо сказать, что Д. Егоров дополнительно нагнетает атмосферу коварства и пишет: «Прибрежная теснина — идеальное место для засады. Ведомая злым роком, в нее и втянулась длинная колонна штаба 6-го мехкорпуса, его медсанбата, других тыловых подразделений» [151] .
Теперь, имея немецкие донесения, мы знаем реальную обстановку в районе Клепачей и Кошелей 30 июня. Вышеописанные события могли произойти именно 30 июня, т. к. в предыдущие дни линия обороны немцев по Зельвянке сохраняла устойчивость. Соответственно о выходе к Клепачам штабной колонны не было и речи. Прорыв советских войск происходил по полевой дороге, точнее дорогам, ввиду неудач предыдущих попыток прорыва вдоль шоссе и севернее его. С точки зрения противника, ситуация также была отнюдь не радужной: фронт прорван, немцы лихорадочно собирают отовсюду подвернувшиеся под руку части и пытаются остановить прорывающиеся советские колонны. Им было не до выбора хитроумных способов противодействия отдельно взятой колонне.
151
Там же. С. 674–675.
Весь этот душераздирающий рассказ о засаде— это додумывание местными жителями несуществующих событий апостериори, ввиду обладания знанием случившейся в Белоруссии в июне 1941 г. катастрофе. Не обошла местных жителей и одна из фобий 1941 г. Так, согласно их рассказам, над Озерницей был 21 июня выброшен немецкий десант. Хотя на самом деле в этот район немецкие части 29-й моторизованной дивизии вышли прозаично по дорогам, без театральной и никому не нужной высадки на парашютах.
Работа историка заключается в том, чтобы извлекать из путаных и украшенных додуманными деталями рассказов пригодный для использования и анализа материал. Помимо конспирологической версии о засаде жители д. Клепачи рассказали о гибели в танке Т-34 в ходе того же боя некоего старшего командира Красной армии. Его танк был подбит заброшенной в открытый люк гранатой. Взрыва боекомплекта не последовало — ни одного снаряда в «тридцатьчетверке» уже не было. Вскоре удалось выяснить личность командира, прорывавшегося в этом танке: