Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг.
Шрифт:
Сражение за «Смоленские ворота»
После неудачи контрудара 5-го и 7-го механизированных корпусов неизбежно встал вопрос о том, каким образом теперь защищать «Смоленские ворота». Усугублялась ситуация прорывом противника у Витебска. 20-я армия на момент сворачивания контрудара мехкорпусов состояла из одиннадцати стрелковых дивизий. Состояние этих дивизий сильно «плавало» от соединения к соединению. Так, например, 233-я стрелковая дивизия, поданным на 10 июля 1941 г., насчитывала 12 652 человека, 73-я стрелковая дивизия — 15 260 человек. 100-я и 161-я стрелковые дивизии понесли большие потери в предыдущих боях и имели в среднем менее 50% штатной численности личного состава. Укомплектованность их вооружением и техникой была еще ниже. То же самое можно было сказать о 14-й и 18-й танковых и 1-й моторизованной дивизии. Прежней прочной «подпорки» в лице свежего 7-го мехкорпуса 20-я
К этому времени рокированная с Украины 19-я армия выдвигала свои передовые части к Витебску, стремясь не допустить прорыва немцев на этом направлении. Но запаздывание в сосредоточении частей 19-й армии и захват 9 июля противником западной части Витебска открывали правый фланг 20-й армии, серьезно осложняя ее положение. Отдельные части 19-й армии вели бой в районе Витебска с наступавшим противником, а 153-я стрелковая дивизия, потеряв связь с 20-й армией, отходила за р. Лучесу. Таким образом, изначально не блестящее положение армии Курочкина еще больше ухудшилось, когда немцы 11 июля начали наступление практически на всем ее фронте. Собственно, 11 июля все атаки противника были отбиты. Определенного успеха противнику удалось достичь лишь на стыке с 13-й армией, форсировав Днепр. Однако это совсем другая история, не имеющая прямого отношения к обороне «Смоленских ворот».
Наибольшую угрозу положению 20-й армии по-прежнему создавал захват противником Витебска. От него немецкие танки уже начали двигаться в направлении Велижа и Демидова.
12 июля по приказу войскам Западного фронта 19-я армия в целях восстановления целостности фронта должна была силами 7-го мехкорпуса, 162-й стрелковой и 220-й моторизованной дивизий нанести контрудар на Витебск. 20-я армия по этому же приказу должна была нанести вспомогательный удар. Однако контрнаступление не состоялось. Не закончившая сосредоточение 19-я армия отходила под натиском 3-й танковой группы. Вводимые в бой по частям силы левого фланга армии не только не были в состоянии нанести сколько-нибудь сильный удар, но даже не смогли задержать его продвижение.
Кроме того, на левом фланге 20-й армии началось форсирование Днепра двумя корпусами 2-й танковой группы. Фактически оба фланга 20-й армии были обойдены. Однако армия упорно удерживала позиции в центре, выигрывая время для сосредоточения прибывающей с Украины 16-й армии М.Ф. Лукина.
Форсирование Днепра
Операции с использованием механизированных соединений в ходе Второй мировой войны имели свои правила и каноны. Начиналось все со статичного фронта, когда две противоборствующие стороны стояли друг напротив друга на позициях той или иной степени подготовленности. Фронт вдоль линии соприкосновения войск противников занимался в основном пехотой. Владеющая инициативой сторона начинала операцию, пробивая фронт в одном, а чаще нескольких местах. Корпуса или даже армии, состоящие из танковых соединений, прорывались в глубину, смыкая клещи глубоко в тылу противника, образуя внешний и внутренний фронты окружения. Задачей пехоты было сковывание окружаемого противника с фронта, а затем постепенная смена мехчастей, как на периметре окружения, так и на достигнутом ими рубеже в глубине, на внешнем фронте «котла». Следующий этап операций начинался после возвращения к условию предыдущей задачки, т. е. фронт общевойсковых армий с вкраплениями механизированных войск или же с крупными мехсоединениями в тылу, в выжидательных районах.
Смоленское сражение отступило от этого канона. В своих воспоминаниях Гудериан писал: «7 июля я должен был принять решение: либо продолжать быстрое продвижение, форсировать своими танковыми силами Днепр и достичь своих первых оперативных целей наступления в сроки, предусмотренные первоначальным планом кампании, либо, учитывая мероприятия, предпринимаемые русскими с целью организации обороны на этом водном рубеже, приостановить продвижение и не начинать сражения до подхода полевых армий» [273] . Решение действительно нельзя не назвать спорным. Фактически механизированные соединения должны были начинать новую операцию в отрыве от главных сил полевых армий. Причем начинать новую операцию с такой замысловатой процедуры, как форсирование крупной водной преграды. Даже с учетом высоких ударных возможностей германских танковых и моторизованных соединений это выглядело чересчур смелым решением. Впрочем, возражение
273
Гудериан Г. Указ. соч. С. 225
Надо сказать, что в воспоминаниях Гудериан описал историю с форсированием Днепра как полную борьбы с вышестоящими руководителями. Он писал: «9 июля ознаменовалось особенно горячими спорами относительно проведения предстоящих операций. Ранним утром на моем командном пункте появился фельдмаршал фон Клюге и попросил доложить ему обстановку и мои намерения. Он был совершенно не согласен с решением незамедлительно форсировать Днепр и потребовал немедленного прекращения этой операции, пока не подойдет пехота. Я был глубоко возмущен и упорно защищал свои действия» [274] . К моменту написания «Воспоминаний солдата» и фон Клюге, и фон Бок уже были мертвы и поэтому не могли сказать, так это было или нет.
274
Гудериан Г. Указ. соч. С. 227
Пристальное изучение документов группы армий «Центр» отнюдь не вселяет уверенности в правдивости изложенной Гудерианом истории, как по характеру событий, так и по их хронологии. В оперативном донесении от 5 июля указывалось, что командование группы армий намеревается «продолжать наступать 4-й танковой армией через р. Днепр и р. Зап. Двину». Формулировка, как мы видим, вполне однозначная — «через Днепр». Поэтому слова Гудериана о требованиях Клюге прекратить операцию выглядят, мягко говоря, неубедительно. Идти дальше Днепра собирались еще в первых числах июля. Это решение не претерпело изменений в дальнейшем. В донесении штаба группы армий «Центр» от 7 июля в разделе «Оперативные намерения» говорилось:
«Продолжать продвижение на восток 2-й и 9-й армиями с одновременной сменой оставшихся на фронте окружения западнее Минска частей 4-й танковой армии.
Продолжать наступать 3-й танковой группой через р. Зап. Двина. Привести в порядок и подготовить 2-ю танковую группу для наступления через Днепр» [275] .
Весьма важным штришком к ситуации, в которой принимались решения, является оценка обстановки в Берлине. 3 июля 1941 г. Франц Гальдер записал в своем дневнике:
275
ЦАМО РФ, ф. 500, ф. 12462, д. 131, л. 205.
«Когда мы форсируем Западную Двину и Днепр, то речь пойдет не столько о разгроме вооруженных сил противника, сколько о том, чтобы забрать у противника его промышленные районы и не дать ему возможности, используя гигантскую мощь своей индустрии и неисчерпаемые людские резервы, создать новые вооруженные силы» [276] .
Следующей фразой Гальдер фактически хоронил Красную армию: «Как только война на Востоке перейдет из фазы разгрома вооруженных сил противника в фазу экономического подавления противника…» [277] .
276
Гальдер Ф. Указ. соч. с. 80
277
Там же.
Основанием для такого рода утверждений стали расчеты количества соединений, которые мог выставить СССР против армий, вторгнувшихся на его территорию. Немецкое командование предполагало наличие у противника 164 соединений. К 8 июля немцы насчитывали 86 советских стрелковых дивизий уничтоженными, 46 дивизий — все еще боеспособными. Местонахождение еще 18 дивизий было неизвестно, предполагалось, что они в резерве или занимают позиции на второстепенных направлениях. Из 29 танковых и моторизованных дивизий 20 единиц считались уничтоженными или существенно потерявшими боеспособность. Оптимистичная оценка перспектив войны с СССР определенно благоприятствовала принятию решения о незамедлительном форсировании Днепра.