Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура
Шрифт:
Учитывая важность этого мероприятия, к моменту погрузки и отправления поезда прибыл маршал артиллерии М. И. Неделин.
Перед отправкой первого эшелона маршал Неделин сказал солдатам и офицерам напутственное слово, закончив речь словами: «Родина вас не забудет».
Однако в действительности это обещание не всегда выполнялось. Так, например, по неизвестным мне причинам из списков офицеров «Камы», представленных к наградам, была вычеркнута фамилия подполковника Н. И. Кузьменко, который первым возглавлял группу, прибывшую в Тюра-Там, а затем возглавил первый эшелон, отправлявшийся
Только благодаря тому, что перед выходом указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении личного состава полигона я был в Москве и через отдел ЦК КПСС (тов. Сербина) узнал, что из списков представленных к награждению вычеркнуты некоторые офицеры, удалось добиться, чтобы эти достойные товарищи получили награды (Коршунов, Силин, Кузьменко и др.).
Этот факт говорит о том, как плохо, когда начальники, не зная подчиненных, делают вид перед вышестоящими инстанциями, будто знают их, и без зазрения совести вычеркивают того, кто попадет под руку.
Эшелоны, следовавшие на «Каму», разгружались во Владивостоке, где грузились на океанские пароходы и морем доставлялись в места разгрузки: Усть-Камчатск, залив Озерной, Ука. Во всех этих пунктах разгрузка была только рейдовая, что доставляло большие дополнительные трудности.
Первый эшелон из Москвы на «Каму» был отправлен в августе 1955 г. и прибыл к месту в октябре этого же года.
В сентябре 1956 г. я лично вылетел для проверки отправки второго эшелона, а затем для проверки организации строительства базы, ИП на «Каме» и для изучения условий жизни и предстоящей работы. В это время года погода была там хорошая и мне удалось сравнительно легко и быстро облететь все точки (основная база в поселке Ключи, 12, 13, 14, 15, 16, 17-й ИП).
Обстановка там в этот период была тяжелой, усугублялась суровой природой. Только благодаря самоотверженному труду всего личного состава и помощи 52 ОПУЛАП, ГМФ задача выполнялась успешно.
Весь двухгодичный запас необходимо было перебросить от места выгрузки в глубь Камчатки в условиях бездорожья, резко пересеченной лесисто-болотистой местности и в кратчайшие сроки, так как надвигалась суровая камчатская зима.
Таким образом, к строительству жилья, складских помещений, бань, хлебопекарен личный состав мог приступить только по завершении этих важных работ.
Суровые условия Камчатки были причиной человеческих жертв. К сожалению, были случаи, когда отдельные солдаты и офицеры тонули, замерзали или гибли в результате авиакатастроф.
Гибель людей являлась следствием организационных неполадок, отсутствия опыта, а иногда и безответственности непосредственных начальников или недисциплинированности самих пострадавших.
Как обычно, в больших делах бывают и радостные и печальные события. Все это имело место на «Каме». За время существования «Камы» при мне сменилось три начальника (за период 3,5 года).
Первый начальник, инженер-полковник Б. Ф. Козлов (2.7—24.12. 1955), энергичный и
Вторым начальником «Камы» был назначен инженер-полковник И. К. Павленко. Я знал его по Великой Отечественной войне. В Черноморской группе войск в 1942 г. он командовал отдельным дивизионом М-8 (48 ОГМД), входящим в состав группы, мне подчиненной. В 1953–1955 гг. он был начальником курса моего факультета Академии им. Дзержинского.
Но жизнь полигона требовала увеличения штата. Решено было пойти по пути прикомандирования различных подразделений. Отдельными директивами ГШ к полигону были прикомандированы:
1. Инженерно-артиллерийский дивизион подполковника Ф. М. Бондарева из 77-й инженерной бригады РВГК. Затем дивизион подполковника И. И. Черенкова этой же бригады.
2. Три звукометрические батареи.
3. Три отдельные роты связи.
4. Две авиаэскадрильи.
5. Аэродромная команда обслуживания.
6. Банно-прачечный поезд.
7. Железнодорожный энергопоезд.
8. 250 человек из 52 ОПУЛАП на «Каме» и т. д. Итого было прикомандировано более 1500 человек офицеров, солдат и сержантов. Эта система временного прикомандирования создавала лишние хлопоты и трудности:
1. Офицерский состав чувствовал себя временным, серьезно в освоение техники не вникал.
2. Командировочные выплачивали только 2 месяца, а в дальнейшем приходилось жить 2 семьям на один оклад.
3. Осложнялось вещевое и финансовое обеспечение.
4. Велась служебная переписка со всеми частями, откуда были прикомандированы офицеры, и личная. Это не способствовало сохранению государственной тайны.
Отдельные подразделения были прикомандированы до 1,5 лет. Жизнь потребовала отказаться от такой порочной практики прикомандирования. Штаты были пересмотрены и увеличены после длительных и серьезных разговоров и неприятностей с начальством (маршалом Неделиным).
По решению правительства разработка службы измерений и СЕВ (система службы единого времени) была возложена на НИИ-4. Поэтому и схема размещения измерительных пунктов была разработана также НИИ-4.
Председателем комиссии по выбору районов размещения ИП был назначен начальник отдела НИИ-4 инженер-полковник В. Тарасов. В состав комиссии от полигона входили: полковники Н. Д. Силин и С. С. Блохин.
Некоторые пункты эта комиссия выбрала и посадила неудачно (ИП 4, 7, 6) — далеко от воды в пустынной местности. Она руководствовалась теоретическими расчетами НИИ-4 без учета необходимых условий для длительной жизни гарнизонов, оторванных от населенных пунктов. Благодаря моему вмешательству удалось передвинуть пункты 8, 9 и базу в Ладыженке ближе к воде и населенным пунктам. В результате такого казенного отношения к делу некоторые гарнизоны до сих пор вынуждены привозить воду за 15–20 километров машинами. Это создает дополнительные трудности, которых можно было избежать.