Неизвестный фактор (Романы)
Шрифт:
Итак, я шла по продолжению маленьких следов. Они вели вперед, петляя между стволами деревьев, будто Оомарк летел не разбирая дороги с единственной целью — лишь бы оторваться от преследования, что бы это ни было. Мой страх все возрастал; я побежала что есть духу в ту же сторону.
Деревья стали расти реже. Затем выбежала из рощи на открытую местность, но и здесь поле зрения было ограниченным из-за тумана. Оглянувшись, я увидела, как туман смыкается за моей спиной.
Деревья сменились кустами, многих из них украшали ароматные цветы. Что-то просвистело у меня над головой и скрылось. Должно быть, какая-то птица или другая летающая живность выискивала жертву.
У
Ведший меня след, который был так отчетливо виден на влажной почве леса, здесь различить было труднее. Я нашла только несколько слабых оттисков, а на пересеченной тропинке остались отпечатки ботинок Оомарка и следы бесформенной ноги охотника. Раз я вообще потеряла их, и мне пришлось кружить вперед-назад, пока не нашла какую-то грязную и примятую траву, которая — подумалось мне на первый взгляд — должно быть, была местом, где Оомарка схватили. И все же, в утешение мне, чуть дальше был след ботинка.
Здесь он резко повернул направо. Интересно, пытался ли он повернуть обратно в лес, уйти с открытого места — ведь здесь не было никакого укрытия, кроме травы, толстой и сочной, хлещущей меня по лодыжкам, когда я пробиралась сквозь нее.
Эта особая туманная атмосфера скрывала деревья, из которых я вышла. Я была окружена маленьким открытым пространством, которое передвигалось вместе со мной, будто я была под каким-то передвижным колпаком, созданным, чтобы навсегда ограничить мне поле зрения. Я с трудом брела сквозь траву и камни, пока не оказалась у каменного возвышения высотой с дерево. Когда я дошла до этого места, то услышала рыдания, самой своей безнадежностью подававшие мне сигнал об опасности.
Настороженная, я стала двигаться бесшумно, как только могла, с осторожностью ставя ногу на гравий и камушки, обильно разбросанные среди камней, пока не добралась до места, откуда можно было взглянуть вниз со склона.
И как раз на границе видимости, у стены тумана, были те, кого я искала. Оомарк был втиснут меж двух камней, будто изо всех сил пытался пролезть в самый узкий кармашек безопасности. Он плакал, но походило это больше на блеяние, звук, исходящий, наверное, от человеческого существа, которого страх довел почти до безумия. И он все еще слабо двигал руками, будто толкал что-то, будто старался так защититься от нападающего.
И все же то нечто, что охотилось на него, было скорее в отдалении, чем вблизи, расхаживая вперед-назад, будто его отгораживала от мальчика какая-то невидимая стена. Он… оно… нечто — у меня перехватило дыхание от изумления, и в то же время я была совершенно уверена, что мои глаза достоверно докладывали о том, что там бродит. Размером с человека, в целом гуманоид; я никогда не видела ни человека, ни инопланетянина, похожего на него. Его плечи были широкими и ссутулившимися, отчего и без того большая голова при движении не держалась прямо, а наклонялась вперед. Руки были длинными. Ноги толстыми, и он был покрыт черными волосами, кучерявыми, как шкура у домашних животных. И все же это не было животным — ибо по всему волосатому телу виднелись остатки одежды, спутанные и связанные вместе, будто оно старалось сохранить их, как, бывает, держатся за амулет, хотя, возможно, существу было бы намного удобнее их отбросить.
Снова и снова оно останавливалось и поворачивалось к Оомарку, и мне было слышно то же нечленораздельное бормотание,
Интересно, почему существо не подошло и не высвободило мальчика из этого неудачного укрытия? Уж, конечно, его сила была бесконечно больше, чем у маленького ребенка. И все же было очевидно, что по той или иной причине оно не могла достигнуть цели своей охоты, какова бы эта цель ни была.
И эта нерешительность или неспособность давали мне шанс спасти его. Я стряхнула с плеча сумку с припасами. Затем переложила ее содержимое в перед пиджака. Потом начала искать камни подходящего размера и веса.
Глава 7
С потяжелевшей сумкой в руке, я скользила вперед, используя камни как прикрытие. Эта чудовищная фигура снова начала расхаживать. Поступь была столь неуклюжей и неторопливой, что мне подумалось, что, может быть, и реакция у него не слишком быстрая. Но полной уверенности в этом не было. Недооценка противника может привести к катастрофе.
Я следила за этим рысканьем, выбирая удобный момент для нападения. Потом прыгнула, изо всех сил размахнувшись сумкой, метя в голову чудовища. Но мое импровизированное оружие было не слишком удобным, и удар пришелся по касательной ниже, в плечо.
И все же, ударило оно довольно сильно, чтобы зверь закричал. Он пошатнулся и рухнул на колени. Я проскочила мимо и бросилась к камням, где был Оомарк. Уже там я развернулась на случай нападения, которое это нечто могло предпринять.
Оно все еще стояло на коленях, держась лапой за плечо, по которому я ударила, и издавало мяукающий звук, качая головой. Надолго ли оно выедено из строя, я сказать не могла. Я схватила Оомарка, хотя он слабо пытался отбиться от меня, и кое-как выцепила его из расщелины.
Он отбивался; ясно было, что, отстаивая свою свободу, он просто слишком взвинчен, чтобы вникать, кто я такая. Я получала укусы и царапины, но крепко его держала, стараясь между делом утешить его словами ободрения, что он уже не один.
Не знаю, какое из утешений все-таки до него дошло, или он просто устал и не мог сражаться дальше, но, наконец, обмякнув, он просто повис у меня на руках. Одной рукой я потянулась к сумке, а второй старалась опереть его о себя.
Зверь был все еще занят полученной раной. И едва мне поверилось, что мы, может быть, спасемся, эта волосатая голова развернулась и уставилась прямо на нас. Нос был почти незаметен, а глаза оказались парой таких маленьких глубоко сидящих пуговиц, что их вообще не было видно. Рот, как щель, сейчас был открыт, будто существу не хватало воздуха. А видневшиеся клыки выглядели так угрожающе, что моя сумка с камнями воспринималась теперь как соломинка, воюющая с лазером.
— Оомарк! — Я старалась придать голосу приказной тон, пробиться сквозь страх, который сковал его. Несомненно, я не могла одновременно нести его и защищать нас обоих. — Оомарк! Нам надо уходить! Ты понимаешь?
Я чувствовала, как маленькое тело, прижавшись ко мне, болезненно вздрагивает. Он шумно вдохнул, но все-таки ответил: — Килда? — будто вдруг осознал, что между ним и источником его страха теперь стояла я.
— Да, я Килда! — Времени на долгие утешения не было. Надо было убегать, пока это нечто снова не преградило нам путь. Я сдерживала нетерпение, приговаривая: — Я пришла, Оомарк. Но теперь ты должен тоже действовать. Если я возьму тебя за руку, ты пойдешь? Я не смогу тебя нести.