Неизвестный Хейнкель. Предтеча реактивной эры
Шрифт:
— Я заказываю кофе, и вы мне все расскажете.
— Похоже, он выставил нас еще на пятьсот миллионов, — был мрачный ответ.
Когда Гитлер стал канцлером, посол Италии в Берлине устроил встречу Кастиглиони с новым министром авиации Германом Герингом. Нацистам были очень нужны деньги. Геринг поздоровался с Камилло за руку и тепло приветствовал его:
— Да, вы и есть Кастиглиони. А меня вы помните?
— Нет, ваше превосходительство, — спокойно произнес Камилло.
— А я вас помню, — громко, для присутствующих, заявил Геринг. — Много лет тому назад я работал представителем BMW в Стокгольме и пытался продать шведам наши авиационные моторы, но безуспешно. Когда год спустя я вернулся в Берлин, то узнал, что двадцать моторов в Швецию были проданы. Я написал
— Ваше превосходительство, я точно не помню.
— А я уж помню очень хорошо! Пожалуйста, окажите мне честь позавтракать у меня.
На завтраке у Геринга оказалось несколько американских репортеров, и один из них спросил Геринга о недавних антисемитских демонстрациях. На что тот сразу отрезал: «Это была ошибка! Печальный инцидент. И это не повторится». Затем, повернувшись к Кастиглиони, продолжал:
— Лучшие друзья моей юности были евреи, и они всегда ко мне хорошо относились. У меня нет ни малейшего намерения сделать что-либо против них.
— Но ведь Гитлер антисемит, — в упор глядя на Геринга, напомнил Камилло.
— Я вылечу его от этого, положитесь на меня.
Камилло тогда подумал, что Геринг говорит вполне искренне. Ведь он много лет прожил в замке и в семье богатого еврея Эдельштейна. Но события последующих лет позволят ему убедиться в том, что не Геринг вылечит Гитлера от антисемитизма, а Гитлер вылечит Геринга от лояльного отношения к евреям.
Последняя встреча банкира Кастиглиони и уже знаменитого авиаконструктора Хейнкеля состоялась незадолго до капитуляции нацистской Германии в 1945 году. Камилло обещал Эрн-сту никогда больше не приезжать в Германию и свое слово в конце жизни сдержал. Они тогда были искренне уверены, что наступает катастрофа.
После войны Кастиглиони жил в Швейцарии, потом в Вене. Он был очень богат, открывал картинные галереи и строил театры. Его возили в роскошном автомобиле, который он купил у семьи Кайзера.
Он умер в роскоши и почете в возрасте 78 лет, а авиаконструктор Эрнст Хейнкель переживет его только на год с небольшим.
Первая мировая война закончилась, и Эрнст Хейнкель остался без работы. Прошедшие четыре года были временем напряженной работы и большого успеха. Из разработанных им за это время сорока проектов самолетов тридцать были приняты к серийному выпуску в Германии, Австрии и Венгрии. Большая их часть воевала в армиях Тройственного Союза. Военно-морская авиация Австрии, базировавшаяся на побережье Адриатического моря в Триесте и Пуле, на 95 % состояла из гидросамолетов Хейнкеля. Он доказал всем свою конструкторскую зрелость и высокую компетентность в самолетостроении. Имя Хейнкеля уже стало широко известным в деловых кругах, связанных с авиацией. Наконец, за эти годы он заработал кучу денег.
А что теперь? На кого работать? Откуда получать заказы на новые самолеты? Ответа он не находил. Вокруг него был абсолютный вакуум. Сначала он еще надеялся на чудо. Они с женой Паулой поехали в Штутгарт, сняли номер в гостинице «Марквард». Он читал все объявления в газетах и ждал. Отчаявшись, приехал к родителям в деревню Грюнбах. Там они купили себе дом с виноградником и старыми фруктовыми деревьями. Потом еще участок земли, где Эрнст построил фабрику по производству бытового электрооборудования. Затем еще занялся восстановлением и продажей списанных военных автомобилей. Но все это — эти электровыключатели, эти старые автомобили — вызывала только дикую тоску. Эрнст впал в глубокую депрессию, много пил.
Он уже был в возрасте Христа, когда к нему явился ангел в образе старого друга Христиансена. Это был очень деловой авиатор. Он сейчас работал в небольшой самолетостроительной компании морского летчика
Подпольно строить самолеты? Это уж слишком. Эрнст не мог себе представить, что докатится до этого. А инспекторы Контрольной комиссии по авиации? Они быстро разнюхают и пресекут этот бизнес с очень тяжелыми для него последствиями.
— Но ты же никогда не был трусом! — подначивал Христиансен.
— Ладно, я приеду в Травемюнде и поговорю с Каспаром, — сдался Хейнкель.
Его терзали сомнения. Очень хотелось создавать новые самолеты, проводить долгие часы за кульманом, изобретать новые конструкторские решения и видеть в цехе, как они превращаются в осязаемые детали и узлы. Ас другой стороны — это афера, которая недостойна авиаконструктора такого уровня, как он, которая может испортить навсегда его репутацию и навсегда отлучить его от самолетов. Но прошедшие два года мучительного простоя настолько ранили его душу, что он решился попробовать. На всякий случай он не будет подписывать с Каспаром никаких бумаг и контрактов, постарается договориться о ежемесячной зарплате и проценте от прибыли. Может, Каспар и не обманет.
Каспар согласился на все условия Хейнкеля. Особо оговорил, что будет оплачивать без ограничения все расходы, связанные с проектированием, постройкой и летными испытаниями нового самолета, и выделяет для этого отдельный цех на его заводе.
Можно начинать новую жизнь! Эрнст дал телеграмму жене Пауле, чтобы она продала их дом и заводик в Грюнбахе и приехала в Травемюнде. А сам стал искать помощников-конструкторов. Нашел двоих, которые знали его раньше.
Австрийцу Карлу Шварцлеру только стукнуло двадцать, и он недавно сдал свой инженерный экзамен. Но он так старался, настолько был увлечен конструкторской работой, что над своим первым самолетом трудился за троих. Особый его талант проявился в быстрой генерации таких решений конструкторских проблем, которые казались невозможными. К тому же он был очень спокойным человеком и мог выносить взрывы темперамента Хейнкеля.
Второй, тоже молодой, помощник Эрих Кляйнемейер уступал Шварцлеру в ясности ума, но зато был очень энергичным, аккуратным и исполнительным. В ближайшие годы он избавит Хейнкеля от тысяч больших и маленьких неожиданных проблем, возникающих при создании новых самолетов.
Эрнст случайно узнает, что его любимчик Кехлер живет припеваючи в Норвегии. Оказалось, что еще в 1918 году он безошибочно определил, что в скандинавских государствах с их большой протяженностью морских берегов существует огромный спрос на гидросамолеты. Он сумел контрабандой под носом у союзников переправить в Норвегию несколько машин и продать их норвежским военным морякам. Они даже взяли Кехлера на работу по техническому обслуживанию его самолетов. И вот теперь, когда Хейнкель позвал его, Кехлер бросает работу в Военно-морском флоте Норвегии и появляется в Травемюнде.
На деньги, которые выручила Паула от продажи их недвижимости в Грюнбахе, они покупают себе дом в Травемюнде. Жизнь входит в нормальную колею. Конструкторское бюро Хейнкеля в уменьшенном составе уже может проектировать новый самолет. Но какой он будет? Эрнст часами думал, особенно ночью, с чего начать послевоенное строительство самолетов. Какие типы летающих машин сейчас пользуются наибольшим спросом? Но надо учитывать и возможности маленького авиационного заводика Карла Каспара.
Совещание трех компаньонов — Каспара, Христиансена и Хейнкеля — длилось уже не один час. Обсуждали, что должен проектировать Хейнкель. Взвесили все «за» и «против». Доводы Христиансена убедили. Решили строить два экземпляра самолета для американского флота. Но у заокеанских моряков были особые требования — самолет должен размещаться в разобранном виде в небольшом цилиндрическом контейнере на подводной лодке. Его диаметр только полтора метра, а длина — шесть метров. Тут было над чем подумать Хейнкелю и его молодым помощникам. Конечно, самолет должен быть маленьким, одноместным.