Неизвестный Лангемак. Конструктор "Катюш"

Глушко Александр Валентинович

«Я, арестованный 23 марта 1938 г., не желая сопротивляться в даче показаний следствию об антисоветской деятельности, выразившейся в том, что я, будучи начальником подразделений института, не поддерживал мероприятий партии и правительства, потому что я являлся членом антисоветской организации, куда был завербован в 1933 году Ильиным Николем Яковлевичем в г. Ленинграде, в том время когда он (Ильин Н.Я.) был начальником лаборатории, в которой я работал (Газо-динамическая лаборатория Управления Военных Изобретений при Начальнике Вооружений РККА). По заданию Ильина Н.Я. я писал ему сводки о состоянии работ секретного характера, проводившихся в нашей лаборатории. Эти сводки я ему передавал регулярно еще с 1932 года. От Ильина Н.Я. я слыхал, что такие

же сводки он требовал и получал от различных учреждений пользуясь своим служебным положением. Со стороны Ильина Н.Я., я получал вознаграждение за свою деятельность (за сообщение ему материала шпионского характера) в виде денежных премий, которые он мне несколько раз в году проводил через Управление Военных Изобретений или самостоятельно выплачивал из тех сумм, которыми лично располагал, как должностное лицо. Кроме того он обещал мне заграничную командировку в Германию для ознакомления с работой реактивной проблемы, в связи с чем обещал устроить об’езд ряд городов. Однако эта командировка не состоялась. Он мне не сообщал в какую именно разведку отправлял материал, получаемый от меня и из других источников, но так как он обещал мне устроить поездку в Германию, то, я заключил, что он имел связь с Германией.

Я бывал на квартире у Ильина Н.Я. и слыхал от его семьи, что он по ночам часто уезжает и ведет себя загадочно. Это не трудно сопоставить с его связью с заграницей.

Очевидно из опасения, что я могу разоблачить по молодости или еще по каким-либо соображениям, Ильин не сообщал мне, кто помимо меня с ним связан, однако мне думается, что он имел связь с Тихомировым Николаем Ивановичем, бывшим начальником Газо-динамической лаборатории, а так же с инженером Юдиным, который повидимому информировал Ильина о работах этого же участка лаборатории, на котором он непосредственно работал. Юдин работал в г. Ленинграде в той же лаборатории что и я, но в другом отделе. В 1933 году, когда эта лаборатория была реорганизована в институт под начальством Клейменова, Юдин остался в Ленинграде и о дальнейшей его судьбе я не знаю.

В.Глушко

О моей вредительской работе – вредительской работе Лангемака и Клейменова показания дам дополнительно.

В.Глушко…»5

Сейчас уже точно известно, что длинное заявление является подделкой, состряпанной по указанию следователя «местными» художниками.

5 июня 1938 г. был датирован самый большой протокол допроса подследственного В.П. Глушко. В нем он подписался подтем, что в 1933 г. был завербован Н.Я. Ильиным, который передал его И.Т. Клеймёнову и Г.Э. Лангемаку, тесно сотрудничая с которыми он и осуществлял все свои «акты вредительства». Затягивал сдачу объектов, сконструировал «вредительский» двигатель ОРМ-66, а также заставлял, советовал и вынуждал наивного С.П. Королёва выполнять свои приказания, которые и приводили к вредительству, но Королёв, считая Глушко более сведущим в этих делах, слепо верил его указаниям и только выполнял их, даже не задумываясь, к чему это может привести впоследствии6.

4 августа 1938 г. С.П. Королёв подписывает навязанные ему показания, в которых «раскрывает участие Глушко во вредительской организации»: «…Таким-же образом мне стала известна принадлежность к антисоветской организации и ГЛУШКО(т. е. от Лангемака. – А.Г.). Разговор

о нем у нас был вскоре после моего вовлечения в организацию, причем ЛАНГЕМАК подчеркнул, что ГЛУШКО является участником организации с 1934 года и тут же дал установку, что всю свою вредительскую деятельность я должен строго контактировать с ГЛУШКО…

…Врезультате вредительской деятельности, ГЛУШКО к концу 1937 года создал такое положение, что институт фактически не имел моторов, которые можно было бы надежно использовать. Сам ГЛУШКО, работая по вредительской установке ЛАНГЕМАКА, вел научно-исследовательские

работы бессистемно, непродуманно и завел моторное дело в тупик…»7

И даже здесь следователям надо было еще крепче привязать В.П. Глушко к Г.Э. Лангемаку, чтобы их дружбу и творческий тандем выдать за «вредительскую связь».

20 июля 1938 г. в НКВД был передан Акттехэкспертизы, подписанный созданной специально для этого комиссией в составе А.Г. Костикова, Л.С. Душкина, М.П. Коляновой и

А.Н. Дедова. Его целью была окончательная дискредитация имени В.П. Глушко. И в нем члены комиссии не забыли прокатиться по самым больным для себя темам: отношением между В.П. Глушко и руководством НИИ-3, а также по оторванности конструктора от коллектива. И (что называется, «до кучи») слегка прошлись по С.П. Королёву:

«…Наряду с трудностями освоения ракетных двигателей на жидком топливе и ракетных летательных аппаратов, как новых технических проблем, требовавших привлечения передовой техники и изучения целого ряда новых вопросов, Глушко и Королев, имевшие полную самостоятелъностъ и руководящее влияние на направление ракет в этой области ракетной техники, пользуясь полным покровительством со стороны бывшей дирекции ин-та Клейменова и Лангемака, вели свою работу по пути кустарничества, противодействуя серьезной постановке работ по пути запутывания основных вопросов, связанных с освоением объектов, затушевывания наиболее слабых мест, усложнения решения простых, но важных вопросов, выпячивания на передний план проблемных вопросов, не имеющих актуального значения при решении поставленных задач, преувеличения полученных результатов работы и по пути непроизводительной траты народных денег, отпускавшихся на разработку объектов.

…Заключение: Глушко во время работы в институте проявлялась резко выраженное пренебрежительно барское отношение к людям, особенно к нижестоящим и подчиненным, что вызывало исключительно отрицательное отношение к нему абсолютного большинства работников института. Наблюдалась полная оторванность от общественно-политической жизни института. Не было случая, чтобы Глушко принимал хотя бы какое-нибудь участие, либо выражал свое отношение к проводимым политическим кампаниям и вообще к политической жизни страны. Редким явлением было присутствие Глушко на собраниях, либо митингах, проводимых в институте. Круг друзей Глушко в институте замыкался Лангемаком, Клейменовым, Королевым, которые обволакивали его незыблемым техническим авторитетом, создавая исключительные условия для работы.

Абсолютное большинство вопросов решались им непосредственно с Лангемаком и Клейменовым, минуя нач. группы, а ранее нач. отдела. Решения технических советов, либо распоряжения нач. группы, протесты против заказов ничем не обоснованных объектов обычно разрешались положительно для Глушко Лангемаком.

Последнее время примерно с февраля м-ца, т. е. за несколько дней до его ареста на заседании ИТС при обсуждении его метода работы за соавторство с Лангемаком при напечатании явно вредной шпионской книжки «Ракеты, их устройство и применение» Глушко исключен из членов секции ИГР (а ранее исключен из членов профсоюза) и ему выражено политическое недоверие.

…Королев С.П. по своим настроениям и отношением к политической жизни института и страны ничем не отличался от Глушко. До крайности груб с подчиненными, проявляя барское пренебрежение к большинству сотрудников института, не входившим в компанию Клейменова, Лангемака, Глушко, Купреевой и т. д…»8.

24 января 1939 г. В.П. Глушко отказывается от данных им ранее показаний, объясняя это тем, что они были получены путем морального и физического воздействия9.

Однако посланного в НКВД новому руководству НИИ-3 было мало, и в феврале 1939 г. вдело В. П. Глушко был подшит еще один акт по обследованию работ с моторами на жидком топливе, в котором в вину В.П. Глушко кроме неумения конструировать ракетные двигатели ставилась все та же дружба с Г.Э. Лангемаком…