Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Однако печальные строки Маяковского нисколько не смутили Рича Бэйли. Мне показалось, — они даже стали толчком к его очередной затее, связанной с моим знакомством с Нью-Йорком.
— Так!.. Все верно!.. — Приятель решительно тряхнул головой. — Уверяю: ни одно творение человеческого ума и рук не обходится без мистики. И с Бруклинского моста кидались в основном не голодные безработные, как писал ваш поэт, а как раз люди далеко не бедные, не убогие, не обездоленные. Вот это и является одной из его тайн. К тому же ваш Маяковский ошибся: Гудзон не протекает под Бруклинским мостом.
— Значит, ты притащил меня сюда не любоваться замечательным сооружением… — уточнил я. — В общем, как втемяшилось тебе в башку показать мне злачные, проклятые, мистические места Нью-Йорка, так ты неуклонно и выполняешь свой замысел.
А тебе разве не интересно, охотник за тайнами всех времен и народов? — состроил удивленное выражение лица Рич.
— Интересно, интересно, — подтвердил я. — Только, согласись, каким-то зловещим получается мое путешествие по твоему Нью-Йорку…
Приятель пожал плечами:
— Умей воспринимать не только парадную сторону го-рода… Кстати, погляди вон на ту компанию, — Рич показал рукой на трех мужчин, усевшихся прямо на тротуаре.
Одеты они были не бедно, но вызывающе неряшливо. Один из них перебирал струны банджо и что-то мурлыкал себе под нос.
— Кто они? Судя по возрасту, бывшие хиппи? — поинтересовался я.
Рич кивнул.
— Скорее всего «дети старины Брука»…
— Чьи дети? — не понял я.
Приятель кивнул на мост и снисходительно пояснил:
— Эти парни поклоняются ему… Нашли свой фетиш. Поют «старине Бруку» гимны, песни, сотворяют какие-то им одним известные обряды, а порой кидаются с моста. То ли под воздействием наркотиков, то ли еще по каким-то загадочным причинам. Вон сейчас парень с банджо напевает давний гимн «старине Бруку».
Я прислушался. Когда я сложу крылья И рухну в холодный поток, Последний мой крик Услышит лишь молчаливый старый Брук, Когда я сложу крылья…— Да, невеселая песня… К тому же романтизирует само-убийство, — прокомментировал я. — Чем же так привлекает этих парней Бруклинский мост?
Рич снова пожал плечами:
—
Сходные легенды
Человек издавна наделял мосты загадочными свойствами. Так происходило в разных странах. До своей первой поездки в Нью-Йорк, в Ленинграде, мне довелось услышать предание о Петербургских мостах.
В 70-х годах XIX века в городе на Неве начали строить Литейный мост. Трудности начались с первых дней его возведения. Глубина реки в том месте, где должен был появиться Литейный мост, превышала 15 метров, а дно состояло из разнообразных грунтов с «плохой несущей способностью». Учитывая это, решено было строить опоры, используя кессон.
Технология заключалась в следующем. Большие, перевернутые вверх дном металлические ящики опускали под воду на грунт. Под большим давлением в них нагнетали воздух, что позволяло рабочим, находясь внутри огромных ящиков, разрабатывать дно реки и возводить фундамент опоры моста.
Труд в кессонах был опасен и требовал особой сноровки и осторожности. Любая ошибка могла привести к гибели рабочих.
Кое-кто из старых петербуржцев предупреждал строителей: «Остерегайтесь! Где-то поблизости на дне затаился кровавый валун, прозванный древними “Атакан”».
Согласно предостережениям знатоков старинных легенд, этому кровавому валуну поклонялись неизвестные племена, обитавшие в устье Невы много веков назад. И не просто поклонялись, а приносили человеческие жертвы. Ненасытным был Атакан и требовал все больше и больше крови.
Наступило время, когда люди, поклонявшиеся ему, уже не могли делать ничего иного, кроме совершения набегов на соседей. Захваченных пленных убивали и их кровью окропляли Атакан. А ему все было мало. Тогда люди стали молить реку Неву, чтобы она избавила их от бесконечных убийств и кровавых расправ над пленными. Река смилостивилась, изменила русло и смыла страшный камень. Так оказался Атакан на дне Невы.
С этим смириться он не мог и мстил людям, проплывавшим над ним. То перевернется лодка с рыбаками, то прохожего с берега потянет в реку незримая сила, то моряк свалится с идущего мимо корабля. Скрывались мгновенно под водой люди, без всплеска, без крика, не выплывал никто.
Видно, умел кровавый валун крепко удерживать свои жертвы на дне реки.
Неизвестно, на Атакан ли наткнулись рабочие-кессонщики или на какой другой камень при строительстве опор Литейного моста, но беда пришла.
Вечером 16 сентября 1876 года полужидкий грунт каким-то образом ворвался в кессон, где работали двадцать восемь человек. Многие из них были погребены заживо. Пятерых удалось поднять на поверхность мертвыми.
Тем не менее строительство моста продолжалось, а знающие петербуржцы снова шептались: «Видать, не угомонился Атакан. Значит, будет еще собирать кровавую дань…»
Через год после первой трагедии, также вечером, в сентябре, на строительстве Литейного моста раздался взрыв. Причину его установить не удалось.