Неизвестный Олег Даль. Между жизнью и смертью
Шрифт:
Что ж… Я попробую. Ведь Олег не был родом из этого времени, он прожил его вместе с нами, своими старшими современниками. Как мог, как ему это было дано.
Знакомство с Далем началось очень издалека.
Начать нужно с того, что у нас в Ленинграде есть клуб песни «Восток» в одноимённом кафе Дома культуры пищевой промышленности. Возник он в 1961 году, вскоре после полёта Гагарина в космос. И в этом кафе начали собираться ленинградские барды. Сначала их было двое: Борис Полоскин и Валентин Вихорев. Потом пришёл я.
И каждый первый понедельник каждого месяца, кроме летних, мы там собирались.
Однажды, это было 4 апреля 1966 года, к нам из Москвы приехала жена Визбора — Ада Якушева и сказала:
— Завтра в Политехническом музее будет концерт бардов. Будут Высоцкий, Галич и вообще все москвичи. Ребята, поехали!
Мы прямо в этом кафе (!) собрали деньги, пошли на вокзал и, спокойно купив билеты, отправились в Москву: Клячкин, Городницкий, Кукин и я. И Адочка с нами.
На следующий день действительно был большой концерт в Политехническом. От нас выступали Городницкий, Кукин и Клячкин. От москвичей выступала, в частности, Людмила Иванова, я её видел впервые. Она пела свои песни, аккомпанировал её муж — Валя Миляев. И её песня «Я думаю, ты — это моя половинка…» по мелодии один к одному совпадала с моей песней.
Поскольку она выступала в первом отделении, я в перерыве подошёл к ней и говорю:
— Вот, я из Ленинграда… тоже пишу песни. У меня есть абсолютно одинаковая мелодия с вашей… Когда вы её написали?
Естественно, выяснилось, что песни написаны совершенно независимо, но поскольку мы — непрофессиональные композиторы, то мелодии — приблизительно все одинаковые.
Так мы познакомились, и она сказала:
— Мы скоро приедем на гастроли в Ленинград, тогда и сможем пообщаться.
И в начале июня 1966 года «Современник» приехал к нам. Жили они, как всегда, в гостинице «Октябрьская». Через администратора я узнал номер телефона, позвонил Людмиле и пригласил её к нам домой. Познакомилась она со всей моей семьёй…
На следующий день у них был спектакль, и она пригласила меня:
— Хочешь пойти?
— Конечно, хочу!
А это как раз был первый понедельник июня, и вечером должно было быть наше кафе «Восток». И я сказал:
— А после спектакля мы поедем туда.
— Хорошо.
Был я на спектакле, как сейчас помню, назывался он «Три желания», с Табаковым в главной роли. И Никулин там играл. А Даля — не было.
Я договорился с каким-то таксистом, что в десять с копейками он подъедет. Выходит Иванова и говорит мне:
— Знаешь… Вот, я хочу ещё с собой взять своего товарища — Валю Никулина. Он тоже этим интересуется. Можно мы вдвоём поедем?
— О чём речь! Конечно!
В половине одиннадцатого мы уже подходили к кафе «Восток». Все были очень довольны, а Никулин с Ивановой пели песни. Напевшись, они сказали:
— Знаете что, ребята, у нас сегодня у одной нашей артистки день рождения — у Лили Толмачёвой. Пошли к нам в гостиницу!
Было нас человек десять, и около полуночи мы из кафе пришли в номер гостиницы «Октябрьская». А там весь цвет театра «Современник» во главе с Олегом Ефремовым! И ещё Алиса Фрейндлих, которую они все очень любили.
И нас, бардов, привели
Ну, мы и попели, и попили. Поскольку петь стали очень громко — пришла администратор и сказала:
— Если вы сейчас же не прекратите, мы вас немедленно выгоним!
Парламентёром в администрацию выслали Козакова:
— Миша, ты самый красивый! Ты лучше всех это сделаешь — иди, договорись…
Миша договорился ещё на какое-то время.
Вот так мы познакомились и с Валей Никулиным. Потом, бывая в Москве, я непременно с ним общался.
…В марте 1968 года в Ленинграде я случайно попал на фильм «Женя, Женечка и «катюша»». Он шёл у нас в кинотеатре «Родина», это были, по-моему, первые сеансы.
Впервые я увидел на экране Олега Даля. Ну — потрясающе! Фантастическая вещь! Я считаю, это лучшая его роль в кино. А дней через пять я поехал в Москву в командировку. Вообще в это время в командировки я ездил очень часто. У меня есть там друг, который сказал:
— Слушай… Мы сегодня поедем к девочкам из Хора Пятницкого. Это очень хорошее мероприятие. Девочек будет много всяких…
— Ну, конечно, поедем.
А у Вали Никулина в этот вечер был спектакль. И я дал ему адрес, куда приехать.
Вечер… Сидим в этой компании. Из девочек Хора Пятницкого там была одна какая-то дама с мужем. И я со своим приятелем. И больше никого! Потом подъехал ещё один человек — стало нас пятеро…
В десять часов вечера раздаётся звонок. Открывается дверь, и я вижу: на пороге стоит «Женя-Женечка» — Олег. Никулин его привёл. Даль в своей дублёночке, была у него такая, и в треухе. Прошли в квартиру. Компания была скучная. До их прихода я пытался петь что-то. Но поскольку народу мало, — сидели и пили водку.
Даль взял гитару и, встав в центр комнаты, подозвал к себе жестом Никулина. Потом соответствующим образом матернулся на всю компанию и запел. А Валя ему подпевал. Исполняли они песню «Даже «Сталинцу» сил не хватало», со словами: «Не печалься, любимая, за разлуку прости меня…»
Причём, пели они так надсадно и так от души, что это было очень здорово.
Следующая встреча с Олегом произошла через пару месяцев, через рампу, и была довольно смешной.
В «Современнике» шёл спектакль «Народовольцы», где роль Гольденберга играл Валя Никулин. В этот майский вечер он «заболел», и на его место за два часа ввели Олега. Роли он не знал абсолютно: ни слов, ни мизансцен — ничего совершенно. У него в руках была какая-то папка весь спектакль. И Даль, небрежно поглядывая в неё, как будто это так и надо, произносил какие-то длинные тексты. Причём очень по-театральному грамотно…
Летом этого же 1968 года «Современник» вновь приехал в Ленинград на гастроли. Мы заранее решили, что уж конечно встретимся. И, естественно, встретились.
В один из вечеров мы договорились, что повезём Никулина, Даля и какую-то артисточку из их театра на Карельский перешеек. Спектакля у них в этот день не было, и мы поехали. У меня был приятель с машиной, в которую мы набились всемером.
Приехали к Разливу, там искупались. Потом поехали в Репино, в какой-то ресторанчик. Приятель — за рулём, а мы, естественно, пили.