Неизвестный Сталин
Шрифт:
Полина Жемчужина, настоящее имя которой Перл Семеновна Карповская, была очень волевой и амбициозной женщиной и благодаря такому характеру также доминировала над слабовольным мужем. Сталин не без основания считал, что Молотов находится под влиянием жены, и он несколько раз рекомендовал Молотову оформить развод. Сталин не хотел, чтобы на Молотова, занимавшего ключевые посты, оказывалось влияние с двух сторон.
Проблемы, правда, несколько меньшие, возникали у Сталина и с женами Калинина и Ворошилова. Жена Калинина, Екатерина Лоорберг, член РСДРП с 1917 года и член Верховного Суда СССР, была арестована еще при жизни мужа. Но ее освободили незадолго до смерти Калинина. Жена Ворошилова, Екатерина
Полина Жемчужина, дочь портного, еврея из Екатеринославской губернии (Днепропетровская область в СССР), вступила в РКП (б) в 1918 году в возрасте 21 года и служила политработником в Красной Армии. Молотов и Жемчужина поженились в Москве в 1921 году, когда Молотову, уже Секретарю ЦК РКП (б), был 31 год. Полина в это время работала инструктором одного из райкомов РКП (б). Родная сестра Жемчужиной в 1920 году эмигрировала в Палестину, и между ней и Полиной существовала постоянная переписка, которая, естественно, перлюстрировалась. В СССР вся почта за границу и из-за рубежа подвергалась цензуре. Один из племянников Полины жил в США.
Как умная и амбициозная женщина Полина Жемчужина стремилась к самостоятельной карьере. Она владела языком идиш и покровительствовала Государственному еврейскому театру в Москве, часто посещая его постановки. В 1930-е годы Полина Жемчужина занимала многие ответственные посты в правительстве, и ее муж как Председатель Совнаркома СССР этому способствовал. Она работала на постах начальника разных главков в наркоматах легкой и пищевой промышленности, которые в то время возглавлял Микоян. В 1939 году Полину Жемчужину избрали кандидатом в члены ЦК ВКП(б). При дроблении Наркомата пищевой промышленности в начале 1939 года Жемчужина получила пост наркома рыбной промышленности. Микоян в это время стал наркомом внешней торговли.
Для Сталина возвышение Жемчужиной до поста наркома показалось неоправданным. С декабря 1938 года во главе НКВД стоял Берия, и это был период, когда между Сталиным и Берией существовало полное взаимопонимание. Берия начал сбор компрометирующих материалов о Полине Жемчужиной, и ее связи с родственниками и друзьями за границей быстро вышли на поверхность. В то время «связь» с родственниками за границей не поощрялась. Берия обеспечил Сталина нужными сведениями из «досье» Жемчужиной в НКВД, и вопрос о жене Молотова вошел в повестку одного из заседаний Политбюро. Стенографической записи заседаний Политбюро обычно не велось, и в архивах сохранились поэтому лишь краткие протоколы с текстами постановлений. 10 августа 1939 года на очередном заседании Политбюро вопрос «О тов. Жемчужине» стоял как пункт № 33. На некоторых заседаниях Политбюро принималось часто более ста разных постановлений. Постановление о тов. Жемчужиной от 10 августа 1939 года было как бы предварительным. В нем говорилось:
«33. — О тов. Жемчужине
1. Признать, что т. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении тов. Жемчужины оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа.
Признать необходимым произвести тщательную проверку всех материалов, касающихся т. Жемчужины.
Предрешить освобождение т. Жемчужины от поста Наркома рыбной промышленности. Провести эту меру в порядке постепенности» [415] .
415
Сталинское
«Тщательная проверка» всех материалов о Жемчужиной проводилась в НКВД. В связи с этим были арестованы некоторые работники тех главков в наркоматах пищевой и легкой промышленности, которые могли дать о Жемчужиной дополнительную информацию. Были, очевидно, допрошены и те работники наркоматов, которые были арестованы на главной волне террора 1937–1938 годов по разным обвинениям. Показаний о шпионской работе Жемчужиной было, очевидно, столь много, что это смутило даже Сталина, который не мог тогда еще решиться на арест жены своего старого друга. Он прекрасно знал, что заключенные в НКВД дают любые показания. В связи с этим вопрос о Жемчужиной снова был поставлен на повестку заседания Политбюро 24 октября 1939 года. Он шел под № 130. Начало постановления было примирительным:
«130. — О т. Жемчужине
1. Считать показания некоторых арестованных о причастности т. Жемчужины ко вредительской и шпионской работе, равно как их заявления о необъективности ведения следствия, клеветническими».
Решение Политбюро было, однако, компромиссным: «2. Признать, что т. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении т. Жемчужины оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа.
3. Освободить т. Жемчужину от поста Наркома рыбной промышленности, поручив секретарям ЦК т.т. Андрееву, Маленкову и Жданову подыскать работу для т. Жемчужины» [416] .
Еще через месяц, 21 ноября 1939 года, новым постановлением Политбюро П. С. Жемчужина была назначена начальником Главного управления текстильно-галантерейной промышленности Наркомлегпрома РСФСР.
Это назначение, поскольку оно было в Правительстве РСФСР, а не СССР, рассматривалось как понижение сразу на несколько ступеней. В феврале 1941 года на XVIII партконференции Жемчужина была выведена из состава кандидатов ЦК ВКП(б) [417] .
416
Там же. С. 172.
417
Там же.
Во время войны Жемчужина активно участвовала в работе Еврейского антифашистского комитета. Она, безусловно, понимала, что Михоэлса убили. Она присутствовала на похоронах артиста. Безусловно, знала и об аресте Аллилуевых, но Молотов вряд ли мог объяснить своей жене причины всех этих репрессий. Среди членов Политбюро не было принято интересоваться делами МГБ или МВД. Молотов и Жемчужина понимали, что для ареста членов семьи Сталина необходима его личная санкция. К этому времени Молотов, хотя и сохранял положение «второго» после Сталина государственного и партийного лидера, находился в частичной опале.
После первой серьезной болезни Сталина осенью 1945 года и его двухмесячного отсутствия в Москве (октябрь — декабрь 1945 года) различные реорганизации в составе Советского правительства имели достаточно ясный характер борьбы за это «второе» место в структуре власти. В этой борьбе, которая имела скрытый характер, участвовали три основные группы.
Во главе одной из них, которую можно назвать «партийной», был Андрей Жданов, формально второй после Сталина секретарь ЦК ВКП(б). Его поддерживала ленинградская партийная организация, а также «ленинградцы» в правительстве — Николай Вознесенский и Алексей Косыгин.