Неизвестный Янгель. Создатель Сатаны
Шрифт:
– Вы упомянули о конверсии не случайно?
– Я как раз к этому перехожу… Мы только начали разработку «Икара», как нам «сверху» спустили приказ о программе конверсии. Причем то было прямое поручение Генеральному конструктору Владимиру Федоровичу Уткину. Раньше «Южмаш» выпускал 60 процентов боевой продукции и 40 процентов так называемых «товаров народного потребления» (среди них 60 тысяч тракторов!). Теперь же надо было все сделать наоборот – 40 процентов ракет, а остальное – мирная продукция. Это была, на мой взгляд, очень правильная политика нашего правительства… И такая программа была нами разработана. Более того, мы ее согласовали со знаменитой «девяткой»…
– При чем здесь управление КГБ?
– Нет, это другая «девятка» – девять оборонных министерств, с которыми мы были связаны… Но потом эта программа рухнула, и все идеи погибли. Она заключалась не только в том, чтобы освободить производственные мощности, но и ракетные комплексы, снимаемые с боевого дежурства, использовать для науки. Обычно ракеты уничтожались, а мы предложили
– К сожалению, подобный лозунг исповедовало и правительство Гайдара!
– Беды у нас общие… Никаких государственных программ развития ракетной отрасли не было…
– А где же собственная инициатива?
– Сразу же гасилась… Я занимался ядерно-ракетным вооружением Украины. Разработали программу, но достучаться до руководства не мог… А ведь за нами стояли многие заводы Украины, и люди там были без работы и зарплаты. И это были лучшие предприятия республики… Итак, самовыживание. Мы начали делать троллейбусы. Но наши технологии не подходили для их производства, приходилось все переделывать… К примеру, баки мы варили с герметичностью десять в минус шестой степени – ведь в них находился компонент топлива в течение десяти лет! Это высокоточная автоматическая сварка с мощнейшим контролем, а зачем такая технология для троллейбуса?! Тут обычным электродом обычный сварщик справляется… Такая «конверсия» снижает уровень производства, квалификацию инженеров и мастеров, а потому и отношение к работе совсем иное… Если за ходом производства ракет следили и заказчики, и разные отделы контроля, то у троллейбусов уже этого не было – лишь бы сделать и, главное, лишь бы купили! А вот тут-то и осечка вышла: нет денег у городов, чтобы покупать троллейбусы… И завод практически прекратил их производство… Бросились мы в ветроэнергетику. Но это не задача для коллектива столь высокой квалификации. Это было необходимо просто для выживания.
– Самое трудное уже, надеюсь, позади?
– Нет, по-моему, самое трудное еще впереди.
– Почему вы так считаете?
– Сейчас мы не имеем на Украине государственных программ ни по линии министерства обороны, ни по машиностроению. Нет финансирования. И те смежные организации, которыми с нами работали, отошли в сторону… Людям нечего платить. У меня сын здесь работает, он получает 80 гривен… Он хороший парень, закончил физтех, и я понимаю его, когда он говорит, что все его друзья по университету ушли в коммерцию и там неплохо зарабатывают. Той массовой молодежи, которая была во время нашего прихода в КБ, сегодня нет… А потому я с пессимизмом смотрю в будущее.
– В таком случае я верну вас в прошлое. СС-18 – самое мощное современное оружие?
– Лучшего в мире нет.
– Почему же было подписано соглашение об уничтожении именно этих ракет?
– Все просто. В свое время между СССР и США был установлен паритет. Прежде всего по боеголовкам. Но когда распался Советский Союз, то часть ракет оказалось в Казахстане, на Украине, в Белоруссии и в России. И даже если исключить Украину и Казахстан – там сняты все ракеты нашей разработки, то все равно в России осталась самая мощная в мире ракета. И поэтому цель американцев – выбить именно эту ракету. Ведь они сами не смогли создать аналогичное оружие, а потому они вынуждены в противовес «Сатане» увеличивать число своих ракет. И они начали «воевать» с ней еще при Советском Союзе, но у них ничего не вышло тогда, но сейчас они добиваются своего…
– Они действуют с двух сторон: в России добиваются снятия боеголовок с «Сатаны», в Украине – чтобы вы не производили такие комплексы. Так это?
– Вы правы. Нас они «придавили». Еще будучи директором «Южмаша» наш нынешний президент заявил в Верховном Совете, что завод никогда не будет делать боевые ракеты. Тогда это была политика, но она стала практикой… Так что американцы «на втором фронте» добились ощутимого успеха – «Южмаш», теперь производит только «Зенит», сугубо космическую машину… Даже вот что произошло: в последние годы Союза мы разработали ракету с моноблочным оснащением «Универсал». Эта ракета должна была стать «массовой» – так считали военные. Мы не только разработали такую ракету, но и провели наземные стендовые испытания. Могли уже начинать летные, однако после такого заявления Кучмы их не проводили… И Россия вынуждена была модернизировать подвижной комплекс «Тополь». Но его с «Универсалом» и сравнивать нельзя – намного хуже… Я реально, поверьте, оцениваю машины – какой мне смысл бахвалиться?! У нас было две ракеты, и мы передали их российским коллегам… А почему бы не продолжать работы с «Универсалом» на «Южмаше»? Обычная практика в мире: Франция заказывает Германии, Англия – США… Почему же у нас все иначе?! Неужели нельзя сохранить сотрудничество в ракетной области между Россией и Украиной?!
– И почему же?
– Чистое политиканство! И больше ничего не стоит за этим…
– Я хочу вас вернуть в прошлое. Однажды академик Уткин мне рассказал, что после аварии он подвел главного конструктора к образовавшейся яме и сказал: «Полюбуйся, как ты работаешь!» У меня такое ощущение, что это он с вами был тогда?
– Точно… А было это так… Приближался очередной съезд партии, и он должен был начаться 23 марта. К съезду готовили
– При случае обязательно расскажу Владимиру Федоровичу о вашем варианте «беседы у ямы»! А если серьезно: много неудач было?
– С «Сатаной» нет… Впрочем, со вторым экземпляром тоже случилась авария. Ракета вышла из пусковой установки, мы все обрадовались, но вдруг взрыв! Во время расстыковки второй ступени это произошло… Причину нашли быстро. У нас такая система: в бак подается окислитель, он воспламеняется на поверхности, и создается давление, которые вытесняет горючее. Один молодой специалист посмотрел по документации и запаниковал: разве можно подавать окислитель в бак – обязательно будет взрыв! И он подал в горючее горючее… Первая ракета упала из-за первой ступени – мы выяснили, что контакты в системе управления были перепутаны, вторая машина взорвалась из-за второй ступени, и начали готовить к пуску третью машину… Мы проверили все: Уткин пригрозил мне, что если упадет третья ракета, то попрощаюсь с должностью… Проверили все, «вылизали от „а“ до „я“…» Кстати, две неудачи нам министерство простило – никого не наказали… И вот идет третий пуск. Прекрасное ясное утро. Первая ступень отработала, включилась вторая и… вдруг взрыв! Подорвалась третья ступень… Три пуска подряд и три неудачи – это уже ЧП! Причину нашли быстро… Однако теперь уже система начала раскручиваться. Идет выездная коллегия министерства в КБ «Южное». Сюда приехали из ЦК, из ВПК, из Совета Министров… Были собраны все – от начальника группы до высших руководителей. Три докладчика: Уткин, Галась и Ус. Галась – начальник КБ-2, по вине которого и упали три ракеты. Это наше головное КБ по разработке конструкторской документации. Вся экспериментальная отработка в основном за ним. Уткин доложил, Галась выступил, а затем министр говорит: «Ну а теперь послушаем главного конструктора Уса. Мы не успели его назначить, а он укладывает одну ракету за другой, и теперь является главным конструктором самой большой ямы на полигоне». Как обычно, вышел и покаялся. У нас было еще три ракеты – одна на Байконуре, остальные здесь. Я обещал, что теперь все будет в порядке… Поверили, но все же наказали: лишили месячной зарплаты… И дальше испытания пошли нормально. Поэтому я и говорю, что неудач немного было…
– Но как главный конструктор самой большой ямы вы остались в памяти народной?
– Друзья продолжают подшучивать… А на полигоне эту яму превратили в своеобразный экспонат: дорожки к ней проложили и начали гостей туда возить, мол, и такое случалось при летных испытаниях ракет… Но если взять в целом статистику, у нас мало было аварийных пусков, хотя техника создавалась наисложнейшая!
– Сколько нужно пустить ракет, чтобы убедиться в ее надежности?
– После наземной отработки закладывается необходимое количество пусков. У разных комплексов оно бывает разным…
– К примеру?
– Было у нас однажды 43 пуска одного типа ракет, так как не удавалось на земле отработать все ее параметры… Есть у нас в КБ отдел надежности, который и считает, сколько нужно провести пусков… И практически мы не ошибались…
– Из 43 сколько было неудач?