Неизвестный
Шрифт:
– Да не за что, - улыбаюсь. – Меня Иван зовут. Рассматриваю девчонку, и так хочется еще раз до нее дотронуться, что протягиваю ей раскрытую ладонь.
– Нинель, - представляется она, вкладывает свою тонкую ладонь в мою. Сжимаю слегка. Девчонка улыбается, обнажая ровные белые зубки. Не могу не смотреть на ее губы. Да и вообще приходится прилагать усилия, чтобы не рассматривать сие великолепие.
– Приятно познакомиться, Нинель. Откуда такое интересное имя?
– Это все бабуля… У нее грузинские корни, - смеется.
– Но все зовут меня просто Нина.
– Отлично, я тоже буду тебя так звать. Ты
Она качает головой, соглашаясь, и осматривается.
– Кого потеряла?
– Подружка отошла, и никак не возвращается. Трубку не берет, а нам уже домой пора…
– Давайте я вас провожу. Мало ли, кому вы еще приглянетесь, - предлагаю я. Вроде в шутку, но на самом деле очень хочется провести с ней еще хоть немного времени.
– Если только до такси. Но сначала надо найти Свету.
– Хорошо, попробуй еще раз позвонить, а если не ответит, пойдем искать.
Но искать не приходится, потому что подружка появляется, когда Нина скинула звонок и уже убрала телефон в сумку, готовая идти на поиски. Я провожаю девчонок до машины такси и, пошарив по карманам, достаю маркер. Случайно утащил с работы, наверно. Но сейчас он очень кстати. Когда Нина уже собирается запрыгнуть на заднее сиденье такси, я останавливаю ее. Беру ее руку и на ладошке пишу маркером свой номер телефона. Она изгибает вопросительно темную бровь.
– На всякий случай, если буду нужен, звони, - сам сказал, а потом подумал, как это звучит. Но Нина лишь хмыкает, улыбается и запрыгивает в такси. Машина трогается с места и увозит от меня девчонку.
Красивая. Но очень уж молоденькая. Хотя, если ее пустили в клуб, значит, совершеннолетняя. Вспоминаю ее точеную фигурку и чувственные губы. Черт, внизу живота тяжестью отдается возбуждение. Оглядываюсь по сторонам и поправляю ширинку, чтобы уменьшить давление. Я просчитался. Вряд ли она позвонит. Надо было попросить, чтобы она свой номер написала…
18
В мой выходной Алексей и Иван приехали ко мне, пока Нины не было дома. Еще раз, взвесив все «за» и «против», мы пришли к выводу, что с завтрашнего дня я опять начинаю пробежки. И я такая решительная, что даже страха не осталась. Может, это все потому, что и в глазах мужчин, что сидят рядом, полно решимости. Я верю им. Они не дадут меня в обиду. Они помогут мне, а я помогу им.
Ночь была беспокойной, мне что-то снилось, но что именно даже вспомнить наутро не смогла. Наверно, так действуют седативные, которые я начала принимать. С ними даже почти высыпаюсь. По крайней мере, не снятся кошмары. Но вместо леса во сне вижу холодный взгляд. Это сон… Всего лишь сон! Убеждаю себя и быстро собираюсь на пробежку. Алексей объяснил мне, как правильно прикрепить прослушку и маячок, и вот я, утеплившись, выхожу на улицу. На детской площадке никого, и я даже выдыхаю облегченно, выпуская облако пара изо рта. Холодно, и после вчерашнего дождя землю прихватил заморозок. Я иду к парку, не сбавляя шаг, и только ступив на нужную дорожку, начинаю бег. С непривычки быстро устаю и немного сбавляю темп. Круг, еще круг. Озираюсь по сторонам, но преследователя нет. Неужели и правда, его предупредили… Хочется верить, что наш план будет успешен.
Делаю растяжку на площадке у озера, но так и не замечаю никого. И взгляда не чувствую. Но адреналин
Дома звоню майору и рассказываю, что все в порядке, и в парке никого не было. Он хвалит меня за смелость, и я бегу в душ. Работу никто не отменял, и когда приезжаю в салон, меня, наконец, отпускает нервное напряжение. Я снова могу дышать полной грудью, а не урывками. И будто могу жить прежней спокойной жизнью без преследователя. И в таком почти спокойствии проходит неделя. Я, как и раньше, через день выхожу на пробежку, не забывая прицепить к себе шпионские штучки. Даже пришлось пару раз ставить их на зарядку. И я уже вполне уверенно обращаюсь с вверенными мне чипами.
За переживаниями я совсем пропустила, как подкрались новогодние каникулы. Сегодня отрабатываем последнюю в этом году смену, и салон закроется на четыре дня. Ребята в приподнятом настроении, и предлагают устроить вылазку в бар. Я не против расслабиться, и соглашаюсь, заранее написав об этом майору в сообщении. Он присылает ответ, что задержится допоздна на работе, но присоединится к нам. Это поднимает настроение, потому что я по нему соскучилась! Мы не виделись всю неделю, в целях конспирации, так сказать. И, наконец, сегодня мы встретимся.
В баре, больше походящем на клуб уже полно народа, но Макс успел урвать свободный столик. Располагаемся, делаем заказ. Первый раз сидим в вип-зоне, как-то раньше не доводилось. Здесь классно, не так громко, как вблизи танцпола, и можно говорить почти не повышая голос. А еще тут хорошо работают вытяжки, и почти нет запаха сигарет, чего не скажешь о танцполе. Меня почти срубает после бокала мартини, и я откидываюсь на спинку диванчика. Со мной рядом сидит Арина, но я замечаю, что на нее поглядывает Макс. И, перехватив его взгляд, киваю головой и подмигиваю, вставая с диванчика. Молодежь… Всему их надо учить.
Второй бокал заходит на «ура», и я пританцовываю прямо рядом с поручнями ограждения. Отсюда можно увидеть почти весь клуб целиком, не считая столиков, что расположены по периметру под балкончиками. И я рассматриваю беснующуюся толпу, которую окрашивают в разные цвета световые огни стробоскопов. Танцующие, как один огромный, не прекращающий двигаться организм. Занятное зрелище. За третьим бокалом не заметила, как со мной рядом кто-то остановился. Оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с Алексеем. Мои губы сами растягиваются в пьяненькой улыбке, и я обнимаю его. Нет, не так. Висну на нем, как обезьянка! Майор смеется и перехватывает меня поудобнее, слегка подбрасывая вверх. Обхватывает своими крепкими руками меня за бедра. А я как столбик, только обвила руками его шею. Целую. Его щетина колется, но я не в силах остановиться. Алексей выдыхает мне в губы и перехватывает инициативу. Целуемся, позабыв обо всех. Но нас никто не отвлекает, потому что ребята тактично удалились. Когда отрываемся друг от друга, я оглядываюсь, а мы одни.