Некая Романтика
Шрифт:
Внезапно Гермиона забеспокоилась о том, что она испортила вечер своими предположениями. Что, если Маркус не хочет иметь с ней ничего серьезного? Может быть, он просто хотел немного развлечься. В конце концов, он был профессиональным игроком в квиддич и мог заполучить практически любую ведьму, какую только пожелает.
Он поднял руку и взял ее за подбородок, мягко побуждая посмотреть ему в лицо. Заставляя себя собрать все свое гриффиндорское мужество, которое у нее было, Гермиона держала глаза открытыми. К ее огромному удивлению, Маркус не выглядел раздраженным
Между ними не было произнесено ни слова, и вместо этого он наклонил свою голову вниз, захватывая ее губы в поцелуе, который заставил ее голову закружиться. Задыхаясь, Маркус жадно воспользовался возможностью ее приоткрытых губ, чтобы углубить поцелуй. Гермиона застонала в него, думая, что это был поворот, которого она не ожидала от этого вечера, но безмерно наслаждаясь им.
Он опустил руки ей на талию, легко поднял ее и усадил на край раковины. Гермиона прижала ладони к его рукам, чувствуя, как напряглись мышцы, позволяя себе наслаждаться его телом (и не в первый раз). Опираясь своим весом на раковину, она нетерпеливо раздвинула ноги, позволяя ему встать между ними, прежде чем прижаться к нему вплотную. Она вздрогнула, поняв, что их разделяет всего несколько слоев ткани.
Маркус не хотел больше ждать и запустил одну руку в ее растрепанные волосы, а другую положил ей на поясницу, чтобы крепко прижать к себе. Наклонив ее голову именно так, как он хотел, он снова опустился на нее, возобновляя горячие поцелуи, от которых у нее кружилась голова. Хотя у них было довольно много свиданий, между ними существовало негласное соглашение не торопить события. Они обменялись многими поцелуями, но обычно они оставались короткими и сладкими, ничего похожего на жаркий поцелуй, который они испытывали сейчас. Происходил сдвиг в их отношениях, что делало их более страстными и трогательными.
В конце концов Гермионе пришлось оторваться, чтобы перевести дыхание, и осторожно отступить назад. Маркус, не желая останавливать поток своего внимания, поцеловал ее подбородок рядом с шеей, прижимаясь открытым ртом к коже. Это чувство превратило ее в дрожащее, вздыхающее месиво в его руках.
Хотя ей хотелось бы целовать его всю оставшуюся ночь, она знала, что им еще нужно кое-что обсудить.
— Маркус? — спросила она тихо, только чтобы ахнуть, когда он лизнул чувствительную кожу ниже ее уха. — Это… хорошо, что я назвала тебя своим парнем?
Он неохотно отстранился, чтобы посмотреть на нее, наградив ее этой кривой усмешкой.
— Это более чем нормально, — сказал он, прежде чем глупая ухмылка расползлась по его лицу. — Гермиона Грейнджер — моя девушка.
Она хихикнула, услышав это.
— Маркус Флинт — мой парень, — возразила она, думая о том, как нелепо это прозвучало бы для нее годом раньше. И все же она была в восторге от того, что это правда, и ей все равно, что Рональд Уизли, будь он проклят, подумает об этом. — Так оно и есть… теперь мы официально встречаемся, — сказала она с улыбкой.
—
— Я тоже, — сказала она ему, мягко улыбаясь, когда поняла, как глупо это звучит сейчас. Хотя ей очень нравилось их расположение в ванной, ощущение его тела, прижатого к ее ногам, она также остро осознавала, что ванная комната была не самым романтичным местом. Спрыгнув с раковины, она взяла его за руку и вывела из комнаты. — Найдем что нибудь поудобнее.
— Твоя кровать? — спросил из-за ее спины, его низкий голос, преображенный похотью,
Гермиона фыркнула.
— Не так быстро, Флинт, — насмешливо сказала она. — Мы только начали встречаться, и я не хочу торопить события. Но мой диван действительно очень удобный, — объяснила она, ведя его обратно в гостиную. Они никогда не говорили об этом открыто, но Гермиона все еще была девственницей, и она действительно не хотела бросаться в то, о чем потом пожалеет. Они будут воспринимать физический аспект своих отношений медленно, продвигаясь вперед, когда придет время.
Маркус плюхнулся на диван, но тут же притянул ее к себе на колени и по-хозяйски обнял. Она нежно поцеловала его в лоб.
— Кроме того, я все еще сержусь на тебя за то, что ты ударил моего друга по лицу, — захныкала она. На самом деле, ей следовало бы больше беспокоиться о Роне, который, вероятно, был контужен от удара, но в тот момент она не могла беспокоиться, вспоминая все обидные вещи, которые он сказал.
— У твоего друга, — прорычал Маркус, — тупо жесткое лицо. Мне повезло, что ты меня подлатала, иначе моя рука все еще пульсировала бы. Но мне очень жаль, что я расстроил тебя. Я воздержусь… от физического насилия в будущем. В пределах разумного, — согласился он.
Она знала, что это было довольно адекватно.
— Спасибо, — прошептала она, прежде чем схватить его руку и положить себе на колени. — Как твоя рука? Я была бы очень разочарована, если бы в воскресенье у тебя возникли проблемы с игрой из-за толстого черепа моего друга.
— Правда выходит наружу, — тихо усмехнулся он. — В конце концов, Гермиона Грейнджер хотела только моей славы и БОГАТСТВА от моей прибыльной квиддичной карьеры. Я должен был догадаться, что вы просто охотница за золотом.
Гермиона хихикнула в ответ на его поддразнивание.
— О, вы правильно меня поняли! Если бы только кто-нибудь предупредил вас обо мне! — сказала она драматически. — Но я действительно знаю, как сильно ты любишь квиддич, и мне бы не хотелось, чтобы что-то помешало играть — честно призналась она.
Маркус вздохнул и наклонился к ее губам в страстном поцелуе.
— Ты особенная, Гермиона, — сказал он, и его большие брови сошлись вместе в благоговейном страхе перед ней. Хотя она и не хотела иметь ничего общего с квиддичем и вообще считала его опасным видом спорта, она все равно хотела для него только самого лучшего, а это означало играть в квиддич.