Некоторые вопросы этимологии и истории тюркских элементов в русских названиях растений

Жаримбетов Аманияз

Однако наиболее распространенный метод определения времени заимствования слов исключительно на основании письменных источников оказывается неприемлемым во многих случаях. Это положение особенно важно подчеркнуть, когда речь идет о названиях растений, которые очень редко встречаются в летописях и других памятниках письменности. Совсем редко и совершенно случайно появлялись в письменности слова, обозначающие растения дикорастущие и не представляющие большой жизненной важности, как, например, в случае с евшан ‘полынь’, об употреблении которого в древнерусском языке стало нам известно благодаря лишь случайному отражению этого слова в Ипатьевской летописи под 1201 г. в легенде, связанной с половецким князем Отраком (Атраком).

Редкость фиксации в памятниках — явление, характерное не только для заимствованных, но и исконных названий растений. Так, по подсчетам В. А. Меркуловой,

в «Материалах для словаря древнерусского языка» И. И. Срезневского содержится лишь около 100 названий растений, и это главным образом названия деревьев, кустарников и культурных растений. А названий дикорастущих растений встречается всего около двадцати¹⁸. В этом отношении показательно, например, что слово береза, являющееся чуть ли не единственным названием дерева, имеющим общеиндоевропейское происхождение, в древнерусской письменности отмечается только с XV в.¹⁹, а другое название осока вовсе не встречается в древнерусских памятниках²⁰. Поэтому Ф. П. Филин писал: «Нет никакого сомнения в том, что многие названия растительного мира, появившиеся в письменности поздно или вовсе не нашедшие в ней отражения, существовали издревле…»²¹

Многие тюркизмы в русских названиях растений отмечаются в памятниках письменности лишь с XV—XVI вв. Однако ряд названий вошел в русский язык намного раньше этого времени. Комплексное использование различных способов, правильный учет языковых и внеязыковых факторов и данных географии растений, а также наблюдения над контекстами, в которых употребляются слова в более поздних памятниках, нередко заставляют нас передвинуть глубже хронологию заимствований. Например, учет различных критериев в хронологизации слова аир ‘болотное растение Acorus calamus, сабельник, касатик’, встречающегося в письменности в формах иръ, игирь лишь с XVI—XVII вв., позволяет нам не только отнести данное слово к тюркизмам татаро-монгольской эпохи, но и высказаться о совершенно иных путях и условиях его заимствования (обычно считается заимствованным через украинские говоры из турецкого agir, которое в свою очередь выводится из греч. (Фасмер I, 64).

Аргументами в данном случае являются: 1) распространение слова в различных фонетических вариантах на всей восточнославянской территории при отсутствии его соответствий в остальных группах славянских языков: рус. диал. ир, ирь (САР¹ III, 313), укр. ahyr, ajir, ir и др.²², блр. яер, явер²³; 2) сведения о размножении аира татаро-монголами на завоеванных ими территориях (до территории Польши) для очищения водоемов, тогда как в Западной Европе аир стал известен только в XVI в.²⁴; 3) наличие близких соответствий во многих тюркских языках, начиная с др.-тюрк. egir ‘аир’ (татар. ир, аир, узб. игир, ийир, игор, казах. ір то же, каракалп. диал. ийир ‘целебная трава’ и др.); 4) свидетельство польского ученого-путешественника Матвея Меховского, побывавшего в начале XVI в. на берегах Волги и Урала и отметившего татарское название в форме аир («Близ Танаиса и Волги… встречается аир (air), то есть пахучий тростник»…)²⁵; 5) наконец, дополнительным указанием на татарский источник слова могут служить другие славянские названия этого растения с постоянно повторяющимся компонентом «татарский»: рус. татарское зелье, татарский сабельник, укр. татарське зилля, польск. tatarskie ziele, tatarski korze'n, tatarak

и др.²⁶

Таким же образом для многих тюркизмов-названий растений, несмотря на позднюю фиксацию в памятниках, можно допустить более раннее время заимствования (камыш, кизил, таволга, тал и др.).

Кроме того, следует считать заимствованиями более раннего периода тюркизмы, впервые отмеченные не в письменных памятниках, а в первых ботанических и толковых словарях конца XVIII в. Например, в «Российском, с немецким и французским переводами, словаре» И. Нордстета (СПб., 1780—1782, I—II) отмечаются слова бурундук, кавун, курай (кура), чилига и др. В «Ботаническом словаре и травнике» А. К. Мейера (М., 1781—1783, I—II) приводятся слова камчуг, карагазин, тарамышек, в «Новом ботаническом словаре» А. М. Максимовича-Амбодика (СПб., 1804) — слово кунжут (кунчут).

Примечания

¹ Миртов А. В. Донской словарь. Материалы к изучению лексики донских казаков. Ростов-на-Дону, 1929, 165.

² Анненков Н. И. Ботанический словарь. СПб., 1878, 345.

³ Karlowicz J. Slownik wyraz'ow obcego a mniej jasnego pochodzenia. Krak'ow, 1894—1905, 324.

⁴ См. также: Горяев Н. В. Этимологические объяснения наиболее трудных и загадочных слов в русском языке. Тифлис, 1905, 21.

⁵ Matzenauer A. Cizi slova ve slovanskych recech. Brno, 1870, 138.

⁶ Меховский Матвей. Трактат о двух Сарматиях (Русский перевод). М.; Л., 1936, 62 (впервые издан на латинском языке в 1517 г.).

⁷ Бломквист Е. Э. К вопросу о двуязычии и тюркских заимствованиях в говоре «уральцев» Амударьинского оазиса. — В кн.: Из культурного наследия народов России: Сб. Музея антропологии и этнографии, XXVIII. Л., 1972, 281.

⁸ Киргизско-русский словарь / Сост. К. К. Юдахин. М., 1965, 474.

⁹ Бломквист Е. Э. Указ. соч., 281.

¹⁰ Уйгурско-русский словарь / Сост. Э. Н. Наджип. М., 1968, 660.

¹¹ Попов А. И. Указ. соч., 29.

¹² Мизин О. А. Рец. на: Рахимов Т. Р. Китайские элементы в современном уйгурском языке. Словарь. М., 1970. — Советская тюркология, 1973, 2, 119.

¹³ Попов А. И. Указ. соч., 29.

¹⁴ См.: Филин Ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Л., 1972, 549; Греков Б. Д. Киевская Русь. Изд. 4-е. М.; Л., 1944, 35.

¹⁵ Более подробно о них см.: Жаримбетов А. Тюркизмы в русских названиях фруктовых деревьев и кустарников. — Советская тюркология, 1974, 4, 32—44.

¹⁶ Меркулова В. А. Очерки по русской народной номенклатуре растений. М., 1967, 150.

¹⁷ Абаев В. И. Рец. на: Андроникашвили М. Очерки по иранско-грузинским языковым взаимоотношениям. Тбилиси, 1968, 1. — ВЯ 1969, 6, 128.

¹⁸ См.: Меркулова В. А. Указ. соч., 13.

¹⁹ См.: Филин Ф. П. Указ. соч., 548.

²⁰ См.: Филин Ф. П. Образование языка восточных славян. М.—Л., 1962, 280.

²¹ Филин Ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Л., 1972, 548.