Некробудни. Смерть – не оправдание

Огинская Купава

– Тогда кто? – нахмурился Ашер игнорируя мои сдавленные постанывания.

Стоило только обратить внимание на боль в ногах, как она стала совсем уж невыносимой. Рухнув на ступеньку, я принялась с остервенением растирать ноги.

Я всегда считала себя выносливой, но трудности последних дней и невозможность нормально отдохнуть окончательно меня вымотали.

– Хороший вопрос. К сожалению, ты не помнишь, какие у тебя были отношения с отцом…

– Он не мог! – вспыхнул Ашер и мгновенно остыл под моим взглядом.

– Почему

не мог? Потому, что ты был его сыном? Ну так прости, что расстраиваю – у него еще один есть. И если вы не ладили, не таким уж невероятным кажется твое убийство. Я не знаю, в каких случаях наследником может стать младший сын, если жив старший, но уверена, с бумажками там придется очень повозиться. Ну и сплетен, разумеется, не избежать… Куда проще устранить ненужную помеху. Нет человека, как мы знаем, нет проблем.

– Прекрати, – мрачно велел он.

– Не вини меня за правду. Это вы, благородные, сами себе жизнь усложнили, наплодив правил.

– Иса!

Я осеклась, запоздало сообразив, что нравоучения мои сейчас не очень уместны. Пусть даже Ашер не помнил своих родителей, едва ли это облегчало боль от предательства.

Я до сих пор не смогла смириться с уходом матери, хотя она меня даже убить не пыталась. Просто бросила.

– Ладно. Прости… Я попробую узнать что-нибудь о твоем отце и о том, какие у вас были отношения.

– Правда?

– Да. Но завтра. Сегодня мне нужно наконец ознакомиться со своими обязанностями. – Я вспомнила пухлую стопку листов, выданную мне в канцелярии, и передернула плечами. – Пожелай мне удачи.

Он послушно пожелал, а когда я зашевелилась, пытаясь подняться на ноги, даже протянул мне руку, предлагая помощь. Недолго думая, я схватилась за его ладонь. Почувствовала под пальцами холодную и твердую плоть и сжала крепче. Дыхание перехватило от внезапной безумной и невозможной идеи.

– Послушай, Ашер, а что, если ты не умертвие?

Он посмотрел на меня странно, но попросил с надеждой:

– Продолжай.

– Ну просто ладонь у тебя не окоченелая, как у мертвецов. И трупных пятен… – я потянула его руку на себя и задрала рукав рубашки, обнажая равномерно белую с сероватым оттенком кожу, – нет у тебя трупных пятен. И знаешь, я такую ладошку уже трогала. В академии, у профессора Гортама она точно так же ощущается. А он лич.

– Что?

– Я напишу профессору! – Сердце застучало быстрее, и я обеими руками ухватилась за Ашера. – Вдруг ты умудрился без подготовки и ритуала встать на первую ступень?

Он смотрел на меня с сомнением и недоверием.

– Такое уже случалось?

– Не припомню, – призналась я. – Но это же не значит, что такого не может произойти. Ну-ка, голову наклони.

Ашер подчинился и только потом поинтересовался зачем.

– Ищу гребень.

– Какой еще гребень? – не понял он и дернулся назад.

Я схватила его за волосы, удерживая склоненную макушку перед собой.

– Наросты у тебя должны начать

образовываться. На третьей ступени они превратятся в корону лича. У нее вроде бы есть какое-то предназначение, но в разных источниках об этом разное пишут. А профессор мне правду рассказывать не захотел.

Не нащупав ничего, кроме грязных, слипшихся волос и запутавшейся в них земли, я отпустила Ашера.

– Пока никаких наростов у тебя нет. Но это еще ничего не значит. Я о личах знаю мало, но профессор сможет все объяснить. Напишу ему сегодня же! – произнесла я и отчетливо услышала в своем голосе ликование. Внутри все дрожало от восторга и предвкушения.

– И чему ты так радуешься? – спросил Ашер с подозрением.

– Просто… Ты же можешь оказаться магическим открытием!

***

В дом госпожи Бехар я вернулась в приподнятом настроении. Взбежала по ступеням и услышала голос домовладелицы.

– Приличные девушки по дому не бегают!

В комнате, разбросав вещи по полу, нашла в чемодане письменные принадлежности и быстро, путаясь в словах и оставляя чернильные разводы на бумаге, составила письмо профессору. Перечитала полученный результат, оценила количество исправлений и общую неряшливость письма и с тяжелым вздохом села все переписывать.

Я преотлично умела орудовать лопатой, без проблем могла вскрыть любое тело и никогда не падала в обморок при виде внутренностей, но письмо мне всегда давалось с трудом. Никогда не хватало терпения и прилежности.

Потому переписывать послание Гортаму пришлось три раза, а когда я закончила, изучить должностные инструкции уже не было никакой возможности – Летиция начала подготовку к обеду с офицером и по коридору то и дело кто-то бегал, забыв на время о том, что приличным девушкам так себя вести нельзя.

За дверью моей комнаты царила атмосфера, близкая к катастрофе, и я постоянно отвлекалась от перечня своих обязанностей, прислушиваясь к голосам работниц госпожи Бехар. Громче всех была Летиция, которой ничего не нравилось.

Аккуратно собрав документы в стопку и спрятав между листами письмо профессору, я быстро оделась и выскользнула из комнаты, чуть не сбив с ног девушку, бежавшую в спальню Летиции.

Переждать неспокойное время я решила в библиотеке. Но прежде нужно было отправить письмо. Быстрым шагом я преодолела расстояние до центральной площади, понимая, что спасибо мне за это ноги не скажут.

Отделение почты находилось напротив библиотеки, притаившись в тени управления городской стражи.

На отправку письма мне понадобилось всего несколько минут. И покидала я тихое и безлюдное помещение почты с чувством отлично проделанной работы. Словно только что совершила нечто бесконечно важное и не могла перестать радоваться. Губы против воли растягивались в довольной улыбке и мне пришлось чуть замедлить шаг, чтобы справиться с эмоциями и не напугать своей радостью никого из библиотекарей.