Некрочип

Хэррод-Иглз Синтия

– Хотел, наверно, вызвать нетерпение, а вместе с ним и более страстное желание? – предположил Атертон.

– Вот-вот, похоже, так и было, – сказал Слотер со злостью. – А потом вдруг заявляет, что он передумал, и говорит мне... – Ронни проглотил слюну, – говорит всякие неприятные слова. С чего он взял, что мне можно говорить такие вещи? Я чуть не взбесился от обиды.

– У вас с Питером была ссора?

После этого вопроса Ронни как будто прорвало.

– Он слишком много наговорил мне. Но я старался его понять. Когда вдруг выяснилось, что он уже не хочет со мной, – ну, вы знаете что, – я принял это за

нерешительность. Не стал напирать, предложил встретиться в другое время. А он говорит: «Никогда!» Говорит, найдет себе кого-нибудь получше и вообще не желает меня больше видеть. Я не поверил своим ушам. Разве мы плохо провели с ним время? По-моему, довольно приятно. И потом, это была его идея, я бы ни за что не осмелился его пригласить. А теперь он в открытую надо мной надсмехается и говорит всякие обидные вещи, мол, с таким жлобом, как я, ляжет в постель только незрячий. – При этом горьком воспоминании руки Слотера сами сложились в кулаки. – Я страшно разозлился. Стал кричать на него и вроде как пытался вытолкать за дверь. Потом сказал, что он дерьмо собачье и вафлер, но ему почему-то сделалось еще веселее. – У Слотера перехватило дыхание от гнева. – Я убить был готов этого вонючего недоноска!

Слотер вдруг умолк, и в наступившей на мгновение тишине отчетливо расслышал свои последние слова отраженные каким-то внутренним эхом. Краска гневного возбуждения постепенно сошла с его лица, уступая место выражению животного страха.

– Да, – мягко сказал Слайдер, – вполне понимаю ваши чувства.

– Нет же, – проговорил шепотом Слотер, – я не делал ничего такого, ну, не убивал я его, поверьте.

– Итак, вы вместе вышли из вашей комнаты. Вас видели на лестнице, когда вы спускались вниз, – сказал Слайдер, возвращая Слотера к тому месту, когда был прерван его рассказ. – Как же вам удалось уговорить его вернуться еще раз в ваш рыбный бар?

– Да я совсем не...

– Вы сделали вид, что вполне с ним помирились.

– Нет, это он первый сказал, что просит прощения, когда увидел, что я не на шутку разозлился. Он просил меня успокоиться, говорил, что у него и в мыслях не было меня обидеть, что я ему и в самом деле нравлюсь. Я плохо в это верил, конечно, но все же пошел проводить его до машины, потому что «одному, мол боязно выходить на улицу».

– В котором часу это было?

– Точно не знаю. Что-то около половины первого, должно быть, или без четверти час.

– Ну проводил ты его до машины, а дальше?

– Он сел в машину и уехал.

– А ты уверен, что не уехал вместе с ним? – говорил Слайдер, недоуменно качая головой. – Ведь на своем пути в Саус-Эктон он обязательно бы проехал мимо вашего бара на Аксбридж-роуд. Красный автомобиль видели припаркованным неподалеку от того места в час ночи, – как раз в то время, когда вы могли там оказаться, если отъехали от твоего дома без четверти час, – сказал Слайдер. Слотер глядел на него, как завороженный. – Другими словами, ты сел в машину вместе с ним, под каким-то предлогом попросил остановиться у бара, и вы оба туда вошли. Значит, там ты его и убил.

– Неправда, – простонал Слотер.

– Ты был очень зол на него за то, что он отказался лечь с тобой в постель, да еще посмеялся при этом. Вот ты и ударил его сзади по шее чем-то тяжелым...

– Ну не было же этого.

– Когда ты обнаружил, что

Леман мертв, пришло решение расчленить тело и спрятать по частям в мешках для мусора. Тебе показалось, что так его никто не найдет. Скажи, я правильно излагаю?

– Нет!

– Хорошо. Возможно, ты не хотел его убивать – не так ли, Ронни? У вас случилась ссора, ты был подавлен и зол. Потом, уже в баре, вы опять с ним сцепились. Ну ты и ударил его, не рассчитав свою силу. Так ведь было, наверно?

– Я его вообще не убивал. Проводил до машины, он уехал, а я пошел домой.

– М-да, но ты ведь не сразу вернулся в дом. Соседи утверждают, что ты там появился не раньше четырех.

– Ну, прогулялся немного. Мне не хотелось возвращаться домой в таком состоянии. Пошел побродить и все.

– Куда?

– Сейчас не помню.

– И так и бродил всю ночь?

– Не знаю. Нет, не всю. Я не знаю, сколько времени прошло. Мне тогда вообще ни до чего дела не было, – лицо Слотера сделалось опять влажным, но на сей раз не от слез, а от пота.

– Ронни, что же тебе мешает рассказать мне сейчас, что ты сделал, и облегчить свою душу?

– Да не делал я ничего!

– А зачем же тогда было врать мне с самого начала? Помнишь, как ты говорил, что вернулся домой один во вторник вечером? Почему сразу не сказал про Питера Лемана?

– Потому что я не хотел... не хотел, чтобы кто-нибудь знал.

– Знал, что ты был с ним? Знал, что ты убил его?

– Нет! – отчаянно запротестовал Слотер. – Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, что я голубой!

Атертон слегка заерзал на стуле, но Слайдер быстро нашелся:

– Но ведь это не преступление, Ронни.

Слотер никак не отреагировал на это, он только сидел, уставившись в крышку стола, с видом человека, который сказал все, что собирался сказать.

Но такое молчание ни к чему вообще не могло привести, и Атертон решился на небольшую шоковую терапию:

– А теперь узнают все, потому что материалы суда обязательно попадут в газеты.

– Какого суда?

– Суда над убийцей, – любезно пояснил Атертон.

– Но я ведь не делал этого, – запротестовал Слотер. – Я не убивал его.

– Кого это «его»? – спросил Атертон.

– Ну, Питера. Я не убивал Питера.

– Значит, ты знал, что именно тело Питера было спрятано в мешках для мусора, не так ли? – задал вопрос Слайдер.

Слотер, открыв рот, несколько секунд смотрел на него, а потом вдруг отчаянно зарыдал. Слайдер понадеялся было переждать такое шумное излияние эмоций, но быстро убедился, что на это рассчитывать не стоит.

– Мне кажется, пора сделать перерыв, – сказал он.

* * *

Слайдер, стоя наблюдал, как Бэррингтон изучает протокол допроса подозреваемого. На его составление ушла уйма времени, потому что через каждые несколько предложений нужно было ждать, когда к Слотеру вернется самообладание; когда же ему предложили ознакомиться с готовым протоколом и поставить свою подпись, Слотер захотел, чтобы его прочитали ему вслух, так как при нем не оказалось очков. Слайдер, можно сказать, выучил этот документ наизусть – так часто ему приходилось пробегать его глазами с самого начала, да и по объему он получился совсем небольшой. Неряшливая крестообразная подпись внизу удостоверяла многочасовую работу, но не более того.