Некрофилия
Шрифт:
— Он говорил, что у тебя прекрасная улыбка, — сверху послышался тихий мужской голос, и Лена подняла глаза. — Жаль, я не смогу заставить тебя улыбнуться.
Этот ужасный рот оставался открыт и неподвижен. Непонятно было, откуда идет голос, низкий, четкий, лишенный эмоций.
— Я бы взял твои глаза, но они после смерти уже не будут так хороши.
— Ты не…
Убийца левой рукой схватил голову Лены за затылок, а правой начал вырезать ее лицо. Некоторое время она кричала, билась, как в тисках, потом затихла. Все громче и ближе звучали сирены полицейских машин, но им не суждено было успеть. Оставив три выпотрошенных тела, бродяга подошел к чугунному канализационному люку, поднял его и с пластиковым мешком в руке спустился во мрак.
Я одинок. Мне говорили, что это такая болезнь, и надо лечиться. Раньше, потом говорить стало некому. Люди все время умирают. Уж я-то знаю, я же патологоанатом. Бывает, за несколько дней я не произнесу ни слова. Бывает, неделями не вижу живых людей. Только роботы, ведущие телешоу и покойники.
Каждое
Сегодня я увидел бумажный самолетик.
Белоснежный, маленький, он по спирали спустился с небес в переулок в тот момент, когда я там проходил. Я покрутил головой, но не увидел ни одного открытого окна. Самолетик упал за мусорный хребет, и я не стал его искать, побрел дальше. Но этот миг, когда неподвижную серую мглу вдруг рассек полет самолетика, взволновал меня и запал в душу.
В восемь часов сорок одну минуту я уже проходил на территорию отделения.
— Доброе утро, Леонид Иванович, — продребезжала будка КПП.
Мимо пустой клумбы к двери в приземистое здание, окрашенное в бежевый цвет. В ворота въехал белый с красной полосой фургон и в объезд здания направился к заднему входу. Труповозами управляют бортовые компьютеры, санитары — киберы. Помнится, когда я учился в университете, роботизация еще не зашла так далеко. Да что там, когда я семнадцать лет назад пришел впервые в это отделение простым судмедэкспертом, здесь работало двадцать человек. Сейчас я начальник отделения, и больше живых людей здесь нет. Конечно, мы работаем с полицией, прокуратурой и физическими лицами, но чаще всего все вопросы можно разрешить без личных встреч со мной. Киберы, так напоминающие мне броненосцев из передач о дикой природе, снуют по коридору, моют пол. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, отпираю ключом свой кабинет. Вешаю в шкаф пальто и респираторную маску, включаю компьютер. Сводка за ночную смену, доклад дежурной системы, отчеты аутопсии, микроскопии, химии, судебные постановления, запросы из полиции, одно анонимное письмо с угрозами… Какой-то фанатик-сектант, судя по всему.
Казалось, лампы над головой светят слишком ярко. Я посмотрел на календарь, висящий в правом верхнем углу рабочего стола на мониторе. Ровно две недели оставалось до отмеченного маркером дня, кроме всего прочего это был день зарплаты. Я отвернулся от монитора, пальцами потирая глаза. Глянул в окно. Как странно! По стеклу неслышно стекали струи воды, улица потонула в густой серой мгле. Я даже не заметил, чтобы собирался дождь. Может, просто не смотрел на небо? Сквозь волнистые дорожки сбегающих вниз капель мутно просвечивали алые огни, сновали темные человеческие силуэты. Конечно, я лишь на секунду уверовал, будто за окном ходят люди. К тому же в дождь! Кажется, ту социальную рекламу, что предупреждала о вреде росы, дождя и снега, все еще крутят по ТВ. Это были не люди. И я не в первый раз уже удивился, зачем было придавать мусорщикам внешнее сходство с человеком. Гуманоидные роботы были распространены только в сфере непосредственного контакта с клиентом: от андроидов-дворецких до шлюх-роботов. А эти широкоплечие высокие фигуры за окном вызывали недоумение. Вдруг там произошло резкое и непонятное движение, я присмотрелся, но дождь не давал что-нибудь увидеть. Мусоровоз — это его красные габаритные огни я видел — сдавал назад, чтобы принять очередной контейнер с отходами. Бригада роботов столпилась, чего-то ожидая. Думаю, бортовой компьютер мусоровоза сдал слишком сильно назад и врезался в стену. Мне показалось, я видел короткую слабую вспышку между стеной и задним бампером грузовика. Андроиды не шевелились. Мусоровоз отъехал, и тени роботов замелькали. Я видел раньше, как они работают. Сноровисто, быстро, не как люди, но так, будто им это нравится. Менее чем через минуту они закончили с мусорными контейнерами, попрыгали на грузовик и прилипли к его бокам. Мусоровоз уехал, но я продолжал некоторое время смотреть в окно. Потоки дождя змеились по стеклу, искажая, заставляя мглистый бесцветный мир снаружи танцевать. Мне казалось, что мусорщики оставили что-то после себя. Что-то темное лежало у стены, в которую врезался мусоровоз.
Ничего толком не разглядев, я вернулся к своим делам. Я уже решил, что если дождь затянется, то можно заночевать прямо в кабинете. Не впервой. И все-таки нечто, лежащее у мусорных контейнеров, не давало мне покоя весь остаток дня. И вечером я решил выйти в дождь, чтобы посмотреть. Думаю, на меня
Не знаю, сколько я просидел на этом чертовом стуле, загипнотизированный действом и подавленный анксиолитиком. Это все напоминало мне привычную процедуру вскрытия, робота анатомировали, перебрали внутренности, чтобы установить причину смерти. Кажется, мне показали предварительный отчет. Он мало походил на отчет патологоанатома, но я все равно углядел сходство. Модель универсал, серийный номер не идентифицирован, товарный знак, муниципальная собственность, состояние… Впрочем, кардинальная разница была, и когда я ее осознал, появилось ощущение, будто это что-то катастрофически важное… Конечно, это было только следствие действия препарата. А разница заключалась в том, что в показанном мне отчете была графа «разрешить ремонт», и я ткнул в нее пальцем, чтобы мог считаться папиллярный узор. И машины будто включили обратный ход, они возвращали внутренности андроида, раскладывали по местам, паяли. Готовили к похоронам? В какой-то момент я все-таки отключился, просто уснул. Тонкий белоснежный росчерк на темно-сером фоне… Это самолетик, детская игрушка, падает вниз. Ну же, поймай его!.. Я пошел вперед и свалился со стула, врезавшись в пол левой щекой.
Оказалось, уже десять утра, и я, как это не нелепо, опоздал на работу! Какого черта, я уснул на стуле в подвале? Во сколько это было? Неужели таблетка меня так сморила? Я чувствовал себя ужасно, тело было разбито. Особенно ныла спина, но ей вторили все члены. В голове стоял гул. Я собирался заскочить в кабинет, одеться, чтобы выйти наружу, отметиться на КПП, закрыть вчерашнюю смену, открыть сегодняшнюю… Иначе никак. Вспомнилось, что-то по поводу переодевания… или должно было вспомниться… Я не успел додумать мысль, вошел в кабинет и столкнулся взглядом с незнакомцем в круглых очках, сидящим за моим столом. Твою мать, у него не было лица!
— Кто ты? — спросил он. Это же робот, вчерашний робот. Что он здесь делает? Я хотел было спросить его об этом, но не смог, потому что он задал вопрос первым. Что происходит, вашу мать! Словом, я не нашелся, что сказать и, схватив из шкафа пальто, выбежал вон. Так началось наше с ним знакомство.
Конечно же, я сам велел отправить андроида в кабинет. Это же вроде как моя личная вещь, где ее еще хранить? Киберы починили робота, в отчете настоятельно не рекомендовалось его включать и эксплуатировать. Нейронный мозг был поврежден, сбоил, имелись программные ошибки. В этом наша техслужба не могла помочь, программирование — иной уровень. Впрочем, сломается, так сломается. Я как-то спросил его:
— Как насчет трех законов Азимова?
— Уточни вопрос.
— Ты должен выполнять их, те три закона робототехники?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил он, а я подумал: «Забавно».
Я вернулся к практике патологоанатома, сам производил вскрытия по старинке. Свободного времени-то было хоть отбавляй. Робот всегда присутствовал и помогал. Андроид-универсал, этим объяснялись и его человекоподобная внешность, и способности к обучению. Правда, по поводу внешнего вида, надо сказать, что для официанта, к примеру, он был слишком неказист. Покрытие корпуса имело жуткий темно-бурый цвет, напоминающий ржавчину. Думаю, когда он только сходил с конвейера, то выглядел лучше. Как-то андроид сказал странную вещь. Я в тот момент делал Y-образный надрез на туловище двадцатидвухлетней девушки от плеч через грудь до лобка.