Некромагия
Шрифт:
— Как воняет!
В земле виднелась откинутая решетка люка. Листья здесь кто-то сгреб в сторону, на голой земле лежал человек — ноги его свисали вниз. Гарбуш, стараясь дышать ртом, маленькими шажками подошел ближе и заглянул в яму.
— Это вроде камеры, — сказал он, вернувшись. — На одного узника. Наверное, ему туда еду сбрасывали, он там и ел и... — не договорив, гномороб уставился в просвет между деревьями, наконец, замечая, что впереди есть другие решетки.
— Как же он выбрался? — начал Кепер, но Гарбуш уже пошел дальше.
Ряд земляных камер все тянулся и тянулся.
— Им помогли выбраться, только я не пойму — как. Слушайте, а с какой стороны мы пришли? Гарбуш, ты помнишь? Я вроде запутался.
— Тише! Там что-то происходит.
Когда гноморобы остановились, шелест листьев смолк. Они услышали вскрик, приглушенный лязг. Гарбуш, пригнувшись, пошел на звук, Дикси с Кепером последовали за ним.
Трудно было различить, что находится впереди, ряды деревьев образовывали чересполосицу света и теней. В очередной раз попав на освещенный участок, Гарбуш остановился, глядя вдоль узкого, наполненного бледно-желтой пылью пространства. Казалось, что полоса теплого света между двумя рядами темноты тянется куда-то очень далеко, и если пойти по ней, то, в конце концов, выйдешь... быть может, к пологим холмам заброшенной, позабытой всеми страны, где нет ни Острога, ни трупов. Длинная тень пересекла свет, качнулась обратно. Что-то скрипнуло, и Гарбуш прищурился.
В десятке шагов впереди с ветви высокого дерева свисал человек. Он покачивался, ветвь тихо скрипела.
Ветер подул сильнее.
— Опять шумят, — прошептал Кепер.
— Там, наверное... — начал Дикси и не договорил. Раздался вопль, потом лязг. Пригибаясь, гноморобы устремились вперед.
Они пробежали под ногами повешенного, и тут парк закончился. Дальше тянулся канал, через него вел узкий мост без перил, крутой, будто радуга, протянувшаяся между берегами. Гарбуш отпрянул, когда сбоку из парка выскочил тюремщик. Откуда ни возьмись, на пути его вырос безногий человек с торсом, прикрученным веревками к широкой доске. Он, выбросив руки вперед, качнулся и оказался у ног беглеца. Тот отпрыгнул, но калека уже схватил вонзенный в тележку узкий серп и полоснул им по щиколоткам тюремщика.
Из парка выбегали люди в лохмотьях, один без руки, другой одноглазый, третий безухий... Тюремщик упал на колени, калека-обрубок схватил его сзади за волосы, дернул и опрокинул на спину.
Раздался шелест, и гноморобы оглянулись. Из полосы тени выступил человек с деревяшкой вместо ноги. Увидев их, он быстро заковылял вперед, размахивая лезвием косы.
— Ходу! — Гарбуш помчался к каналу.
Он прыгнул на мост. Кепер бежал в трех шагах позади, а вот Дикси отставал: костяная нога мешала двигаться быстро. Человек-обрубок преследовал его, зажав серп в зубах, следом ковылял одноногий. Гарбуш достал огнестрел, расставив ноги, прицелился и нажал на крючок в тот миг, когда нога Дикси стукнула по доскам моста.
Рука дернулась, гномороба качнуло, но он устоял. И даже, к своему удивлению, попал — заряд ударил в живот человека на деревяшке, отбросил назад. Безногий калека метнул серп в беглецов — и одновременно
Отдача опрокинула его на спину.
— Дальше! — прокричал Гарбуш, помогая ему встать.
Достигнув середины моста-арки, гноморобы оказались гораздо выше уровня земли. Человек-обрубок валялся в траве, шаря вокруг себя руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь и выпрямиться. Толпа калек приближалась.
На другой стороне прямо у моста несколько изможденных людей — Гарбуш решил, что это узники из земляных камер — склонились над кучей плоти, когда-то бывшей эдзином. Нога Дикси застучала по доскам, и к гноморобам обратились забрызганные кровью лица.
Карлы остановились, глядя то вперед, то назад. Под ними быстро текла грязно-зеленая вода. Калеки вступили на мост.
Дикси и Кепер подняли топоры, Гарбуш взял в каждую руку по огнестрелу. Он еще раз оглянулся на преследователей, затем глянул на узников. Безоружные, только один с мечом эдзина... По тому, как ок обеими руками сжимал рукоять, опустив клинок к земле, становилось понятно, насколько измождены эти люди.
— Я сейчас выстрелю, — прошептал Гарбуш. — В этих, которые впереди. И сразу бежим. Ясно?
— А я топор метну, — сказал Дикси. — У меня еще один есть.
— Хорошо. Но только после того как я...
Калеки побежали, и Гарбуш, повернувшись к ним спиной, выстрелил из двух огнестрелов.
На этот раз он не рассчитал: отдача оказалась слишком сильной. Его отбросило назад, на Кепера, тот присел, чтобы не упасть, Гарбуш перелетел через него и свалился на край моста. Слыша вопли и крики над головой, гномороб попытался ухватиться за доски, но, перекувырнувшись через край, полетел вниз.
Он погрузился с головой, успев вдохнуть, и все же глотнул воды. Сильное течение поволокло его прочь. Гарбуш согнулся, содрал с плеча перевязь, задергал руками и ногами, пытаясь всплыть. Как только топоры перестали тянуть его ко дну, течение подхватило легкое тело. Гарбуша вынесло на поверхность, фыркая и плюясь, он оглянулся — дерущиеся были уже далеко. На фоне неба мелькали фигуры, сквозь плеск доносились крики, затем возникла вспышка, громыхнул выстрел. Канал стал шире, повернул — и мост исчез из виду.
Воду наполняла взвесь глины, в ней плавала тина и водоросли, какие-то зеленые хлопья, тонкие белесые корни, на поверхности качались острова пены. Трижды Гарбуша проносило под мостами-арками, несколько раз канал круто поворачивал — и все время течение было таким быстрым, а голые глиняные берега такими крутыми, что гномороб не мог выбраться.
Поток нес его к центру тюремного мирка, все дальше от внешней стены, границы, за которой тянулись городские кварталы. Теперь ничто не напоминало о том, что вокруг — Фора. На берегах возникали и быстро исчезали то длинные бараки, то кривые башни, безлистые деревья, виселицы, диковинные, уродливые здания непонятного предназначения. Некоторые горели, серый дым стелился по земле.