Некромант на страже человечества. Том 1
Шрифт:
Мой мозг отчаянно отказывался возвращаться к работе и требовал недельного отдыха. А лучше месячного. И заодно позвать тех вредных лекарей с их вонючей мазью. Куда бы они не решили ее залить. Немалых усилий стоило мне не соскользнуть в блаженное беспамятство.
Кроме того я понял, что звон и грохот, которые я слышал, лишь частично принадлежали начинающим металлистам. Большую же его часть производило до сих пор продолжавшееся сражение.
С эльфийкой билась Энн!
Хотя «билась» — сказано довольно громко. На самом деле это больше походило на игру в дартс, где мишенью выступает живая и довольно-таки верткая цель. Ушастая
Это было отнюдь не так просто, как можно подумать. Во-первых, шарики летели весьма быстро и под разными углами, во-вторых, времени на реагирование у жертвы оставалось совсем немного, ну и, кроме того, Энн лишилась своего копья, а против нее выступала настоящая Осознавшая — личность, достигшая второй ступени, причем на пути мага.
Теперь я в этом уже не сомневался. Если вспомнить, Уман — отпрыск Необузданного Алума — тоже использовал магию. Но ему для этого требовалось время на подготовку, и созданные им чары перемещались в пространстве куда медленнее. К тому же Ефим рассказывал, что сын мэлэха не может много колдовать и быстро выдыхается. Хоть и Освоивший. Ведь именно с этой ступени начинается разделение на магов и воинов.
Но эльфийка была не такой, и не похоже, чтобы игра с беспомощной жертвой доставляла ей какие-либо трудности. Лишь легкий флер спортивного азарта, едва способного развеять приевшуюся скуку.
Мразь!
Я стиснул кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, но я едва это почувствовал. Меня захлестнула волна ярости. Я не видел куда отлетел орчий кинжал, но я был готов порвать ушастую голыми руками! Зубами впиться ей в глотку и рвать, терзать пока последние крупицы жизни не покинут ее надменных глаз.
Вот только для этого требовалась сила. Я видел витавшие вокруг огоньки Межмировой Энергии, всем своим естеством потянулся к ним, но они не послушались. Я молил, просил, требовал, угрожал, однако Энергия оставалась глуха ко мне и даже не думала прийти на помощь.
Все-таки я еще даже не Освоивший.
Черт побери! Если бы я все это время потратил на настоящие тренировки, а не на беззаботные улыбки и праздное шатание по окрестностям, то уже точно достиг бы первой ступени. А может даже и двинулся бы ко второй. Ведь не хватало-то, по сути, всего одного решающего прорыва. И тогда я не валялся бы сейчас марионеткой с обрезанными ниточками, а стоял бы бок о бок с Анной, и мы вместе защищали бы нашу семью!
Семью, которая полюбила меня. Которая приняла меня таким, какой я есть. В объятиях которой я впервые узнал, что тепло может исходить изнутри, а не только от старого дедовского ватника.
И согревает оно куда лучше.
От бессилия слезы выступили у меня на глазах и я ногтями скреб пол, пытаясь хотя бы подползти поближе. А эльфийке тем временем надоело, что она никак не может попасть по верткой мишени, и ее лицо исказила гримаса раздражения. Довольно быстро сменившаяся кривой ухмылкой, не предвещавшей ничего хорошего.
Бросив взгляд на Энн, она демонстративно от нее отвернулась и посмотрела на наших родителей. Папа все так же лежал без чувств, а мама пыталась ему помочь. Она даже не видела, что стала новым объектом внимания надменной стервы. Да и что бы она могла сделать…
Эльфийка подняла руку, и над ее ладонью сформировался
— Энн! — прохрипел я.
Но ей не требовалось моих подсказок. Она подхватила с пола обломок собственного копья и стремглав бросилась к эльфийке. Убить ее до того, как та бросит чары в полет, — единственный шанс спасти родителей, и Анна это прекрасно понимала. Другого выхода не было.
Энн летела стрелой и ее испачканные в крови рыжие волосы развевались за спиной, словно знамя непокорности. Наверное когда-то именно так донские и кубанские казаки неслись на немецкие танки под Кущевской, так Ганнибал малыми силами бил знаменитые легионы римлян, так лишенный поддержки родителей худой мальчик, мотая на кулак кровавые сопли, стоял против не ожидавшего столь яростного отпора старшеклассника.
Потому что нужно! Потому что по-другому нельзя! Потому что если не поставишь на кон все, то будешь жалеть об этом до конца жизни. Вероятно, очень короткой.
Анна подбежала к эльфийке практически вплотную, когда та вдруг неожиданно решила сменить цель и швырнула в Энн сгусток пламени достигший уже размера спелой тыквы. Хитрая тварь изначально хотела заманить свою жертву поближе, чтобы та больше не смогла увернуться!
Но Анна и не пыталась. Резко затормозив, она наотмашь махнула половинкой копья, очертив перед собой сверкавшую фиолетовым светом дугу, разрубившую Огненный шар.
Прием! Это точно какой-то прием! Будучи Копейщицей, Энн в критической ситуации сумела изобрести способ противостоять магии с помощью обычного оружия. Вот он истинный талант, помноженный на годы усердных тренировок! И, судя по интенсивности использования Межмировой Энергии, ступени Освоившего она уже достигла. Возможно только что.
Коса нашла на камень, и в воздух взметнулся целый вихрь, сотканный из сполохов поверженного пламени и потока фиолетовых искр. Они кружили и переплетались, образуя причудливые узоры, достойные пера талантливого художника. Вот только любоваться ими времени ни у кого не было.
Сумев защититься от вражеской магии, Анна, продолжая уже начатое движение, вновь заставила обломок копья сверкать Мижмировой Энергией. Едва остановившись для уничтожения огненного шара, она использовала остатки собственного импульса, чтобы в следующую секунду вновь рвануть вперед и добраться наконец до эльфийки, но неожиданно замерла, будто-то кто резко схватил ее за плечи.
Из груди у Энн торчал угольно-черный трехгранный шип, вокруг которого медленно расползалось карминовое пятно. Сделав еще один неловкий шаг, Анна выронила из ослабевших пальцев остаток оружия, а следом и сама опала, как срезанный во время жатвы стебель. Я не знал было ли это еще одно использованное эльфийкой заклинание или какое-то примененное одновременно с Огненным шаром умение, но чертова нелюдь не зря являлась Осознавшей. И насколько бы не была талантлива Энн, их разделяла пропасть, преодолеть которую способен далеко не каждый.