Некромант на Великой Войне
Шрифт:
Капитан Ведерников.
Командовать живыми мертвецами оказалось даже легче, чем обычными солдатами. И это при том, что Василий Иванович, был ими вечно недоволен, считая тупыми кусками мяса.
«Если бы у меня под командованием было хотя бы пару рот, вот таких исполнительных и бесстрашных бойцов, хрен бы меня с позиций в лесу выбили».
Кроме того, что можно было отдавать команды словами немертвые, так же хорошо ориентировались и на жесты, по крайней мере понимали «вперёд», «назад», «стоять» и ещё десяток
Больше двух часов Степан Аркадьевич гонял умертвий по лесу, не переставая радоваться их отличной управляемости и неутомимости.
«А ведь они ещё практически неуязвимы. Надо будет у Василия Ивановича выпросить ещё десяток таких бойцов и к чёртовой матери зачистить егерские команды, что шныряют по лесу».
За мыслями и тренировкой капитан «не заметил» как «случайно» оказался неподалёку, от лагеря окруженцев, которых они обнаружили ещё по пути к могильнику.
«Просто гляну кто там и сразу обратно».
Обойти усталого, одинокого часового с винтовкой, было проще простого, подойдя к стоянке почти в плотную Ведерников осторожно отогнул ветку куста.
На поляне возле костра сидело полтора десятка мрачных бойцов красной армии, многие были ранены, окровавленные бинты на это прозрачно намекали.
Опытным глазом капитан заметил, что все вооружены, а судя по часовому, дисциплина в лагере поддерживается, так же заметил, что с продуктами всё плохо, и скорее всего бойцы голодают уже третьи сутки.
В этот момент один из бойцов со сдавленным стоном поднялся с лежанки и капитан узнал старшину Холобудько.
«Ранен! Кажется в руку и плечо».
Тяжело вздохнув, Ведерников перестал играть сам с собой в поддавки и вышел на поляну, бойцы у костра повскакивали хватаясь за оружие, но мгновенно замерли под дулами трёх немецких ПП.
— Степан Аркадьевич!
Выкрикнул старшина мгновенно узнав своего командира не смотря на отсутствие правого глаза и ожог на треть лица.
— Смирно!
Выкрикнул Холобудько, вбитые рефлексы возобладали над разумом и бойцы вытянулись по стойке смирно.
— Вольно.
Капитан по привычке махнул правой рукой, чем и привлек к ней внимание. Судя по расширившимся глазам солдат, выделялась она более чем сильно.
— Степан Аркадьевич, что с вашей рукой?
Пробормотал старшина, не в силах оторвать от неё глаз, словно загипнотизированный следя за пальцами, которые капитан неосознанно то сжимал в кулак, то разжимал.
— Я же сам видел, как вам вам руку оторвало?!
— Пересадили.
Резче чем хотел, ответил капитан, несмотря на то, что он смирился со своей новой конечностью, разговоры о ней ему по прежнему были неприятны.
Дальнейший разговор дался капитану тяжело, было очень не просто объяснить бойцам, почему он их бросает.
Передав старшине вешьмешок набитый продуктами и такой же с патронами, Ведерников приказал группе скрытно следовать на юго-восток, так как именно в этом направлении некромант планировал прорыв, всячески избегая столкновений.
— Взять с собой не могу выполняю особый приказ командования.
— Позже ещё продуктов принесу.
— А как это?
Сморщившись от боли в ранах тихо спросил старшина, коснувшись ручищи,
Тот ещё раз вздохнул и опять неосознанно сжал руку в кулак. Старшина вздрогнул и с трудом подавил желание отодвинуться.
— Секретные разработки.
— А чо, нормальную не пришили?
— Что было то и пришли!
Раздражённо ответил Степан Аркадьевич.
— Ладно старшина, давай прощаться, через сутки-двое увидимся.
Весь обратный путь капитан думал, что бы было если бы он, всё-таки взял бойцов с собой.
«Убил бы их колдун или нет, все таки до сих пор он не трогал наших».
С раздумий о окруженцах, мысли Ведерникова перескочили на себя.
«Что он сделает со мной, если узнает, что я помог окруженцам».
Старшина Богдан Холобудько.
Старшина еще долго смотрел в стену тёмного леса, вслед ушедшему капитану и его молчаливых бойцов.
"Ещё мой батька говорил, что кулак у меня по более головы, будет. Но дураком то, я точно никогда не был, как никак гражданскую пережил, да до старшины дослужился, а тут понимать надо. Вот и на слова капитана Ведерникова я не купился. Виданое ли дело, что бы человеку пришили чужую руку, а она уже через день-два его как родная слушалась. Но не это больше всего меня поращилр в новой руке капитана. Как не скрывал Ведерников, но я все же разглядел золотую проволоку, что выступала из под кожи на предплечье капитана.
Ожог на лице тоже ложился в туже копилку странностей, уж очень старым он выглядел, это при том, что я своими глазами видел как он его получил два дня назад".
Холобудько воровато оглянувшись украдкой перекрестился. Его чутьё, ни раз выручавшее его в самых тяжёлых ситуациях громко сигнализировало ему о грядущих неприятностях.
А от казалось бы знакомого капитана разило, какой-то чертовщиной, особенно пугали бойцы, что пришли вместе с ними. Было в них, что то неуловимо жуткое.
«Приказ у него! А кто ему приказ-то отдал, когда он из всей дивизии теперь самый старший командир».
Сплюнув себе под ноги старшина развернулся и пошёл делить принесённые продукты.
Первым делом вытянул жизненную энергию из одного из пленных, оставив её в специальной печати, что преобразовывала ее в некроэнергию, пусть и с значительными потерями. По плану она пригодится мне в дальнейшем когда буду напитывать её управляющий посох. Сейчас же я активировав самую сложную печать состоящую из нескольких разнолучевых звёзд, вложенных друга в друга, внимательно наблюдал как тело безымянного пленного, сотрясает мелкая дрожь агонии. Полноценно двигается и кричать он не мог скованный печатью. Через несколько минут когда печать Изменения полностью развернулась в теле жертвы, я без звучно шепнул слово-активатор, хотя сам по себе звук здесь был излишен, важно было только капля маны с вложенным ключом. В тоже мгновение плоть словно расплавленная пластмасса стала стекать с тела, обнажая рёбра, еще через мгновение грудная клетка разошлась в стороны. На несколько томительно долгих минут всё замерло, пока с тихим влажным звуком, ребра стали отваливаться от позвоночника.