Некромант по вызову. Тетралогия
Шрифт:
Нет, я не выжидал специально, пока она выздоровеет. Просто хотел провести несколько опытов, чтобы оценить качество присланных Модшей эликсиров. А убедившись, что старый маг достал товар высшего качества, и обнаружив, что благодаря ему в сторону девчонки больше не утекает ни капли моей силы, я, наконец, рискнул отсечь от себя ее, призрака и даже своих "птенцов", а затем взялся за раскачку личной Печати.
После этого, как и следовало ожидать, приток "темной" энергии в мое тело заметно возрос, а отток, напротив, ощутимо снизился. Я внимательно отслеживал эти изменения, ежедневно требуя отчета у зеркала, однако его щедрое предложение с проекцией принять пока не рискнул. Прикинув вероятные траты и возможные риски, я решил
По этой же причине в качестве источника для обряда я предпочел использовать "темный" алтарь, а не человеческую жертву. Благодаря чему в разы сократил риск быть уличенным и, к тому же, получил дополнительную возможность для прокачки личной Печати. Последнее обстоятельство, может, и выглядело мелочью на фоне всего остального, но я был бы не я, если бы не постарался извлечь из ситуации максимальную выгоду.
Схему ритуала я рисовал почти шесть часов, начав работу ближе к полуночи и нанеся последние штрихи только к утру. Как раз тогда, когда близился пик возможностей моей "темной" Печати. Сил на это ушло, конечно, немало, энергии - и того больше. Но когда я закончил работать и внимательно оглядел испещренную сложными символами землю, то ощутил чувство глубокого удовлетворения: схема, несмотря на долгое отсутствие практики, получилась идеальной.
Убедившись в этом дважды, я вынул из-за пазухи потрепанное "Пособие для начинающего некроманта", осторожно положил на алтарь, у которого предварительно срезал острую верхушку. Затем достал нож, с сожалением вспомнив потерянный ритуальный кинжал, и привычным движением рассек левое предплечье.
– Надеюсь, ты не проклянешь меня за то, что я снова потревожил твой покой, - пробормотал я, следя за тем, как кровь из порезанной вены наполняет выцарапанный на алтаре рисунок.
– Ты всегда любил жизнь и боролся за нее до конца. Для тебя не было ничего важнее победы над смертью и собственной немощью. Надеюсь, и после ухода ты не изменил своим принципам. Иначе я зря все это затеял.
Темная кровь, оросив руны и книгу, тоненькими струйками побежала по глине, стекая с алтаря, впитываясь в землю и заставляя начертанные на ней знаки по очереди разгораться темно-красными огнями.
Через некоторое время испускаемый схемой свет стал ярче, насыщеннее, приобретя совсем уж неприятный оттенок и словно искупав окружающий мир в свежей крови. Внезапно поднявшийся ветер принялся яростно раскачивать верхушки деревьев, на листьях которых тоже проступили зловещие багровые пятна. Многочисленные ветки протестующе заскрипели, выражая неудовольствие таким произволом. Недавно ухмылявшаяся на небе луна трусливо сбежала за невесть откуда налетевшую тучу. Затем в лесу снова потемнело, особенно там, куда не доставали отблески активировавшегося заклятия. Заметно похолодало. А вырывающиеся из моего рта облачка белого пара красноречиво доказывали, что дверь между мирами готова вот-вот приоткрыться.
Дождавшись, пока на пожухлой траве выпадет иней, я криво улыбнулся и, перетянув предплечье заранее приготовленной тряпицей, тряхнул потяжелевшей головой, прогоняя накатившую слабость. После чего приложил Печать к почерневшему
Едва произнеся первое слово, я чуть не вздрогнул от ощущения рванувшейся в мое тело силы. Алтарь под рукой задрожал, послушно отдавая накопленную энергию, которая тут же, не задерживаясь в моем теле, уходила в землю и щедро напитывала стремительно разгорающуюся схему, за границей которой сгустился непроглядный, вечно голодный, неприветливый Мрак.
В тот же миг мои пальцы намертво прилипли к ставшей ледяной книге. Ноги онемели до колен, а стопы примерзли к земле. Сердце в груди забилось неестественно ровно, с каждым ударом замедляя ритм. Пропитанная кровью повязка на предплечье некстати ослабла, позволив драгоценной влаге просачиваться наружу и редкими каплями срываться вниз, ослабляя меня еще больше. Потом в голове зазвенело, зашумело, почти загрохотало тяжелыми молотами; во рту появился знакомый солоноватый привкус; в глазах начало двоиться, поэтому я прикрыл веки, чтобы не отвлекаться на пустяки.
Магия крови здесь играла роль связующего компонента, объединившего мир живых с миром мертвых. Древние руны выполняли функцию отмычки, с ювелирной точностью подобранной к самому сложному на свете замку. Находящийся в центре схемы алтарь стал источником силы, позволившим провернуть отмычку в замочной скважине. Я являлся лишь посредником. Обычным проводником для заемной силы. Маяком для заблудившейся в коридорах Вечности души. В то время как Нич... Нич должен был услышать и почувствовать меня сам. И САМ должен был пожелать вернуться в мир живых.
Но именно это, как ни странно, создавало наибольшие трудности.
Как известно, на ТОЙ СТОРОНЕ, если древние книги не врут, время течет совсем иначе, чем у нас. Поэтому один месяц ЗДЕСЬ может обернуться и годом, и целым тысячелетием ТАМ. Мало кто захочет после такого гигантского перерыва заново вспоминать то, что было. Еще меньше тех, кто СМОЖЕТ это сделать. И совсем уж мало таких, кто посчитает нужным вернуться обратно.
Но, к несчастью, ЭСЭВ работает лишь тогда, когда душа к этому готова. Поэтому, чтобы вернуть учителя, я должен был... просто обязан приложить для этого все усилия.
– Я знаю, ты не забываешь долгов...
– прошептал я едва слышно. А когда внезапно появившееся эхо подхватило мои слова и тяжелым колоколом бросило их в бездонный колодец Вечности, слабо улыбнулся и повысил голос: - Однако ты мне должен, Нич, помнишь? И должен сильно. Сегодня я пришел потребовать с тебя этот долг!
Порыв ледяного ветра, донесшийся из-за границы очерченного мною круга, был поистине страшным. Я едва устоял на ногах, несмотря на целую кучу охранных рун и защитных заклинаний. В какой-то миг темнота вокруг алтаря сгустилась так, что сквозь нее перестал быть виден лес, деревья, небо... она заполонила все вокруг. Поглотила окружающий мир. Подменила его собой. И при этом стала осязаемой. Живой. Она густыми клубами вилась вдоль наружного края пылающей алыми огнями схемы, явственно облизываясь и кровожадно посматривая на мое кровоточащее запястье.
– Ни-и-ич...
– решительно позвал я, не обращая внимания на то, с каким вожделением Тьма сжимается вокруг алтаря и с довольным урчанием слизывает один слой защиты за другим.
– Нич! Вернись, старый пердун, я должен задать тебе пару важных вопросов! Сумеешь ответить - так и быть: упокою на веки вечные! А если нет... имей в виду: прокляну! Да так, что тебя и в посмертии будут мучить недельные запоры!
Тьма сгустилась еще сильнее, постепенно расползаясь все дальше и все охотнее скручиваясь вокруг меня в тугой водоворот. Пока еще ленивая, сонная, но с каждым мгновением все больше входящая во вкус и все настойчивее пробующая пробиться сквозь мои щиты.