Некромант по вызову. Тетралогия
Шрифт:
– Они, кажется, так не считают. А с учетом того, что детки побоялись даже рты раскрыть в их присутствии... короче, лучше им было у твоего знакомого убивца спросить. Который, кстати, в Академии до сих пор не объявился. Зато как только его четверка отсюда исчезла, в столовую заявился трепанный Рух и, представь себе, тоже спросил про тебя!
– Ему-то я зачем? Все вроде обговорили... или он решил, что насмешники вернулись по мою душу?
Нич жадно принюхался и, улучив момент, ловко стянул с тарелки котлету.
– Не
Припомнив состоявшийся в кабинете ректора разговор, я хмыкнул:
– Бедняга. Ректор велел ему глаз с них не спускать. Ну и с меня заодно... а как за ними уследишь, если насмы перемещаются через Иное? Да еще получили официальное разрешение находиться на территории Академии? Боюсь, ректор дал нашему друиду невыполнимое задание.
– Ты о чем?
– насторожился Нич.
Я вкратце пересказал старому другу случившиеся за день события и усмехнулся.
– Мкашу даже амулет связи не поможет - он сможет улавливать лишь остаточные эманации Иного и по этой причине будет каждый раз безнадежно опаздывать. Забавно, что Умдобр об этом не подумал.
– Он не знает толком, с чем имеет дело, - возразил Нич, азартно расправляясь с котлетой и уже зарясь на вторую.
– В отличие от тебя, с ректором никто не откровенничал на эту тему.
– В отличие от меня, он просто не решился на наглый допрос предполагаемого союзника.
– И это говорит о его осторожности! О чем ты вообще думал, нарываясь на ссору с целой звездой?!
Я вопросительно приподнял одну бровь.
– Мне послышалось или ты действительно считаешь, что я действовал необдуманно?
– А разве нет?
– язвительно осведомился таракан, недовольно уставившись снизу вверх.
Я ласково улыбнулся.
– Может, мне снять полог молчания?
– Снимай!
– охотно согласился он, сердито сверкнув глазами.
– Еще не все в Академии видели и слышали твою драгоценную "тараканочку"! Давай их удивим!
– А давай, - легко согласился я и слегка приподнял правую руку, под которой прятался наглый таракан.
– Стой!
– ахнул тот. Затем торопливо проглотил оказавшийся слишком большим кусок, при этом едва не подавившись. Ловко подпрыгнул, юркнул в рукав моей мантии, и уже оттуда хрипло завопил: - Гираш, не смей!!!
Эх, хорошо, что вокруг заклятие висит, а то быть бы мне объектом еще более пристального внимания студентов и преподавателей. Виданое ли дело - говорящий таракан!
Я приготовился картинно щелкнуть пальцами левой руки.
– Что опять не так? Ты ж вроде сам хотел...
– Не смей! Трогать!! Заклятье!!!
– разъяренно прошипел учитель, намертво вцепившись в меня лапами.
– Иначе я сожру записку, которую оставили насмы, и ты никогда не узнаешь, чего им от тебя понадобилось!
Вот
– Нич!
– Я не шучу!
– предупредил упрямый старик и в качестве демонстрации серьезных намерений вонзил жвалы мне в руку. Глубоко так вонзил, смачно... наверное, позабыв о том, что это - не трансформа, а обычное человеческое тело.
Почувствовав, как по коже потекла кровь, я сокрушенно вздохнул и, не обращая внимания на раздавшееся снизу испуганное "ой!", уронил руку обратно, с силой впечатав предплечье вместе с прицепившимся к нему тараканом в столешницу.
От раздавшегося хлюпающего звука мои губы дрогнули в недоброй ухмылке, а на душе сразу полегчало. А когда откуда-то из-под локтя раздался полупридушенный хрип, почти сразу перешедший в тихий стон, полный неподдельного раскаяния и искреннего сожаления за свой гнусный поступок, появившееся было недовольство плавно исчезло, уступив место здоровому прагматизму.
Впрочем, это не помешало мне нажать на локоть чуть сильнее, добивая распоясавшегося "фамилиара": не люблю, когда меня шантажируют, знаете ли. Настолько не люблю, что даже могу на время забыть, что с шантажистом меня когда-то связывали не только дружеские, но и ученические узы.
Спокойно отхлебнув травяного настоя и терпеливо дождавшись, когда раздавленный обстоятельствами Нич перестанет трепыхаться, я поправил сбившуюся мантию, чтобы никто не увидел торчащих из-под нее тараканьих усов, и только потом наощупь пошарил в рукаве.
Съесть записку старик, даже если сумел ее незаметно прочесть, не посмел бы - знает, что я его за такое сам сожру, в буквальном смысле слова - с потрохами; спрятать ее было особенно негде, да и некогда - время поджимало. Так что ежели хорошенько обыскать...
– Отстань... извращенец!
– сдавленно пискнул вдруг Нич и, внезапно очнувшись, вяло дрыгнул лапами, заставив меня удивленно вскинуть брови. Надо же, какой живучий!
– Щекотно ведь! Пусти!
– Терпи, - наставительно заметил я, бесцеремонно обыскивая слабо трепыхающуюся жертву.
– Я пять лет терпел, ни разу не поддавшись искушению воспользоваться твоей беспомощностью. А теперь пришло время расплаты за годы ничем не замутненного счастья.
– ЧТО?!
– от возмущения Нич аж завибрировал и снова попытался меня укусить.
– Какое, к демонам, счастье?! Да ты ж надо мной пять лет измывался, как только мог! Да ты... ты...
– Это были необходимые воспитательные меры, - невозмутимо ответил я, звонким щелчком заставляя его закрыть гневно распахнувшуюся пасть. Потом подцепил ногтем наполовину расправившееся тараканье крыло, нашарил, наконец, искомое и выудил из-под хитинового панциря сложенный вчетверо листок бумаги. Не обращая внимания на шебуршение внизу, аккуратно его развернул, при этом даже не усомнившись, что в мою сторону сейчас косится все население столовой. На всякий случай придержал сердито сопящего таракана, чтобы не вздумал мстить за поруганную честь. После чего быстро пробежал записку глазами и хмыкнул.