Некромант по вызову. Тетралогия
Шрифт:
К сожалению, твоего ученика я не смог просчитать полностью. Но даже если бы и смог, то проконтролировать в моем положении было уже ничего нельзя.
Пришлось довериться хоть кому-то…
— И ты выбрал его, хотя предпосылок, кроме моего сомнительного происхождения, для этого не было.
Мастер Твишоп печально улыбнулся.
— Ты не поверишь, но я не планировал твой смерти. Особенно так рано. Твое участие и неподдельная заинтересованность всего лишь приводили меня в недоумение. Казалось странным, что ты с таким равнодушием относишься к моим старческим капризам, возишься с моим немощным телом, терпеливо занимаешься тем, чем магу твоего уровня вообще заниматься не положено… это было дико. Невероятно. Непонятно. И, естественно, еще больше настораживало в плане возможного подвоха. А
— Теперь ты все знаешь, — ровно обронил я, по-прежнему не смотря на учителя.
— Да, — едва заметно улыбнулся он. — Как и ты. Но я больше не сержусь за то, что ты поместил меня в тело старой развалины. Я это заслужил. Целиком и полностью. И признаю, что твой упрек абсолютно оправдан. Поверь, я безмерно сожалею о том, что потерял так много времени. С горечью сознаю, что ты действительно стал для меня кем-то, ради кого хочется жить и за кого нужно бороться. Ведь, несмотря ни на что, ты был честен со мной, всегда. До самого последнего мига, хотя, наверное, я этого не стою. И если бы я понял это еще пятьдесят лет назад, то мог бы прожить долгую счастливую полноценную жизнь человека, у которого есть действительно все, что только можно пожелать. Но из-за собственной трусости я от нее отказался и теперь умираю, каждый миг чувствуя тот холод, от которого всегда пытался убежать. Прости меня, мой ученик, за то, что у меня не нашлось мужества сказать тебе об этом раньше. Не держи зла на старого дурака за то, что он оказался столь малодушным и предпочел трусливо спрятать свои воспоминания. Вместо того, чтобы хоть раз в жизни открыться тому, кто уже доказал свою преданность, и перестать сомневаться в том, что он действительно тебе дорог. Помни: ты стал самым важным и нужным существом за всю мою невеселую жизнь. И знай: я без колебаний отдал бы тебе остаток своих жизненных сил, если бы это хоть что-нибудь изменило… Если честно, в какой-то степени я даже горжусь тем, что ты придумал для меня столь красивую и столь изощренную месть. Но при этом, как ни странно, испытываю и чувство безмерной благодарности. Ведь, как бы там ни было и как бы низко я ни пал, ты все же позволил мне умереть… человеком. О большем в моей ситуации и помыслить было нельзя. Спасибо тебе за это… ученик.
Я неопределенно дернул плечом, когда его губы в последний раз дрогнули и застыли. Изношенное сердце еще продолжало биться, но морщинистые веки уже опустились, прикрывая погасшие глаза. На побелевших от старости ресницах снова задрожали слезы, и я медленно стер их, неторопливо размышляя о том, что мне и сегодня, по-видимому, предстоит бессонная ночь.
Ничего не поделать — меня действительно никто не учил прощать. Но, глядя на уходящего старика, я впервые подумал, что, наверное, на будущее этому стоило бы научиться.
Когда он окончательно затих, я так же медленно поднялся и, стараясь не шуметь, вышел в коридор. И только там, прислонившись пылающим лбом к прохладной стене, неожиданно осознал, что для меня мастер Люборас Твишоп только сейчас по-настоящему умер.
Эпилог
Понять некроманта — не такая уж сложная задача. Если, конечно, некромант — это ты сам.
Когда первые стрелы рассвета нахально проникли в окно верхнего кабинета, пуская солнечные зайчики и заставляя меня с ворчанием поднять голову от расчетов, несвойственные мне эмоции полностью улеглись и позволили, наконец, мыслить здраво. Я снова был собран.
Прикинув про себя время, нужное Модше для подготовки, я неторопливо спустился вниз, отметив на ходу, что огонь в камине почти прогорел. Возле покинутого Логом кресла обнаружил опечаленную неудачной охотой Зубищу, которая, грустно уткнувшись носом в пропахшее добычей сидение, пугала пустой холл тяжелыми вздохами. И, ненадолго задержавшись, сочувствующе потрепал расстроенное чудовище по колючей холке.
— Ничего, милая. Не повезло в этот раз — получится в другой. Хочешь, я его вечером прямо к тебе в лапы отправлю?
Зубища вздохнула еще тяжелее, чем прежде, и печально мотнула головой.
Все ясно — поддавки ей теперь неинтересны. Придется как можно скорее выводить эту красавицу из замка и отпускать резвиться на болотах. Там она хотя бы за упырями погоняется. Или с русалками поплавает… если они там еще остались. А насм, если и надумает когда-нибудь составить ей компанию, вряд ли во второй раз попадется так легко. Но должен же он взять реванш за тот позорный проигрыш?
Кстати, надо будет поговорить с Верзилой: у него в деревне вроде было несколько человек, не испытывающих особой приязни к возне с землей.
Плотники там, каменщики… если изъявят желание, отправлю-ка их на болота вместе с Зубищей. Они и в прятки с ней поиграют на равных, порадовав бедного ребенка, и замок мне заодно восстановят…
— Хозяин? — оторвал меня от размышлений тихонько вошедший Модша. — У меня все готово.
Я встрепенулся. Очень вовремя. Я как раз собирался его звать.
— Хисса не опоздала?
— Нет, хозяин. Даже чуть раньше срока закончила.
— Хорошо. А тело?
— Ранозаживитель уже работает. Через полчаса там вообще не останется каких-либо следов, даже с учетом того, что леди не особенно осторожничала.
Я задумчиво тронул навострившееся ухо Зубищи.
— Я понял. Для меня она ничего не передавала?
— Передавала: бросила на бегу, что на что-то согласна, и тут же умчалась через портал, предупредив, что вернется вечером. Что-то вы ей там обещали.
Алтарь я почти подготовил, амулеты активировал, защиту поставил, тело обмыл… ждем только вас, мэтр. Когда будем начинать?
— Сейчас приду, — кивнул я, жестом отпуская заметно распрямившегося мэтра, в глазах которого теперь горел неугасимый огонь познания.
Модша коротко поклонился и, юркнув за дверь, помчался заканчивать последние приготовления.
— Не слишком ли рано? — осторожно высказал свои сомнения вынырнувший из соседней стены Глюк. — Хозяин, вы же только один раз попробовали на людях. Для полной уверенности надо бы закрепить результат. А то и не один раз. Может, стоить провести второй эксперимент на ком-то менее… важном? Все-таки испортить такое удачное тело было бы ужасно обидно.
Я неопределенно пожал плечами.
— Да. Но Нич больше не может ждать — жизни в нем осталось на несколько часов. Не бойся — то, что получилось один раз, я всегда сумею повторить снова.
Ворг тоже поначалу сопротивлялся, а воля у него была покрепче, чем у этого недоучки. Так что серьезных проблем у нас не будет.
— А сам Нич?
Я тяжело вздохнул.
— Пока еще спит. Я не рискнул его отпустить в таком настроении насовсем, но вряд ли смогу поддерживать жизнь в этом теле после полудня. Так что жди ближе к вечеру грандиозный скандал, но не смей никогда обращаться к нему по старому имени. Мастер Твишоп умер. Совсем. Такого человека никто из нас больше не знает. Теперь в этом доме будет жить ворчливый, упрямый, вечно всем недовольный мастер Лиурой. Которого иногда под хорошее настроение можно будет назвать нам привычным Ничем. Но упаси вас небо хоть раз напомнить ему о прошлом или сделать замечание пробегающему мимо таракану. Первое время наш новоявленный мастер будет несколько… раздраженным. И может не уследить, скажем, за огненным шаром или рукотворной молнией. Накладывать ему ограничения на дар я не буду — и без того наслушаюсь обвинений вдоволь. Так что проявите терпение и не лезьте ему под руку. Ему и так несладко придется, хотя я постарался сделать все, чтобы он как можно скорее вернулся к привычному образу жизни.