Некромант вернулся. Том 1
Шрифт:
Так и думал на протяжении долгих пятнадцати лет. А затем все изменилось…
С неба упала звезда. Она раскололась на шесть кусков, странных таких, нематериальных. Каждый из этих кусков попал в определенного человека, даровав ему, или же ей, ту самую магию. Магию, которая для нас, простых людей, всегда считалась чем-то особенным. Маги могут не корячиться на полях и не страдать в голодный год. Маги не станут ждать дождя в засушливый период, и никогда не опустятся до того, чтобы вымаливать монету на улицах города.
На утро после падения той самой звезды, которую в народе прозвали священной, цвет моих глаз изменился.
Сила управлять душами — один из шести божественных даров. Именно так и выразился мудрец, изучающий меня на протяжении долгого месяца. Он сказал, что еще пятерым повезло так же, как и мне. Но правда ли можно назвать это везением?
Нет…
Ведь уже через два месяца после падения священной звезды, всех шестерых прозвали монстрами. В особенности — меня.
1320 год
После того, как моя жизнь, и жизни еще пятерых изменились, прошло целых два года. Статус наш в мире изменился. Монстры? Не совсем. Скорее, священные оружия. Клинки стран, которые в будущем обязаны занять чью-либо сторону. Нам на даже поклоняются в некоторых церквях, считая детьми священной упавшей звезды.
Но мне до этого нет дела. Все же я единственный, чьи силы так и не проявились. Мудрец, обследовавший меня, сказал в тот месяц, что душа в моем теле приобрела форму магического шара, и теперь способна забирать и отдавать. Но как же проверишь такой дар, никого не убив? Животные, как оказалось, не подходят на роль жертв. А до убийства людей я не опущусь.
Так я думал…
В тот день статус монстра вернулся, но лег не на всех шестерых, а лишь на меня.
Вернувшись с ночной с охоты, мы с отцом обнаружили разруху в нашей родной деревне. Наемники, напавшие ночью, вырезали почти всех, и сейчас, без какого-либо угнетения совести, выносили последнее. Нас они, конечно же, заметили, и решили так же убить, чтобы проболтаться не могли.
Мне было страшно. Страшно до жути. Я не мог даже пошевелиться. Когда моему отцу отрубили голову, я разревелся и упал на колени, моля о пощаде. Но им этого было мало. Они привели сестру. Мою милую старшую сестру, которой совсем недавно исполнилось девятнадцать. Привели и посадили передо мной, вручив кинжал. Сказали лишь одно — «убей сам, или будем насиловать, пока не сдохнет».
Надо сказать, я еще долго вспоминал эти слова. Долго вспоминал ее выражение лица.
А также лица тех, кто сдох от моей руки в то утро.
Кинжал оказался в ее груди. Кинжал, который держал я. Держал так крепко, как только мог, чтобы не заставлять свою сестру страдать. Я целился в самое сердце. И как пронзил его — прозрел.
Душа моей сестры стала первой. Стала той, что пробудила истинную силу в груди. И я слышал ее. Слышал ее мольбы об освобождении. Слышал ее милый голос, несущий страх и злобу. Слышал все ее слова о том, как же она меня ненавидит.
Именно тогда все началось.
В то утро деревня, и так пострадавшая от набега наемников, была стерта с лица земли. Тридцать шесть душ всех убийц хранились во мне почти год. Год, который я провел в лесу, страшась самого себя. Год, который стал для меня худшим в жизни.
Я слышал их голоса. Чувствовал их ненависть. Перенимал их злобу. Я изменился. А когда решил вернуться —
Человек, использующий души в качестве катализатора. Человек, чья сила не позволяет мертвецам упокоиться. Человек, возомнивший себя богом смерти. Монстр, убивший собственную сестру, наемников и выживших жителей родной деревни.
Да, именно так. Сейчас на месте моего дома находится выжженное черное поле. Трава там более не растет. Урожай не приживается. Даже животные обходят это место стороной. Там царит смерть. Отрада для моих глаз.
1321 год
— Да как ты смеешь называть себя человеком?! Ты монстр! И твое место среди тех, чьи жизни ты забрал!
Девочка. Маленькая и безобидная. Лет десять отроду. Стоит сейчас передо мной вся в слезах, в грязном подранном платьице, с разбитыми коленями и всего одной туфле. Стоит и кричит, что есть мочи. Кричит, ревет, размахивает своими маленькими, дряхлыми ручонками.
Да кто она такая?!
Стоп! Нет. Не хочу вновь испытать это чувство. Не хочу слышать ее после убийства. Не хочу чувствовать ее в себе. Вас и так слишком много! Боже, что за сила мне досталась…
А, хотя, плевать.
— Свали, малявка.
Я прошел мимо, оттолкнув ребенка. Направился прямиком в здание церкви, где укрывались людозвери, напавшие на поместье в столице. Примерно месяц назад они позволили себе наглость ограбить царский двор. Меня наняли, чтобы убить их. Как и где — не имеет значения. Именно поэтому я выжег всю деревню и всех ее жителей за то, что они укрывали наглецов.
Да, я монстр! Но я сильнейший монстр! И никто не встанет у меня на пути!
Боже, какое приятное чувство. Кричите громче! Я слышу вас всех! Слышу, как вы молите о пощаде и проклинаете меня! Прошу, выложитесь на полную, и я использую вас всех для навыка помощнее!
Меня зовут Кадзу. Я, как и другие пять человек, получил силу, благодаря которой нас прозвали шестеркой сильнейших.
Плевать на то, что меня посчитали шестым. Слабейшим из всех. Это лишь потому, что для использования сил требуются души. Требуется убивать и убивать. Зато такой мощи нет более ни у кого. Сожжение души, призыв духов, подчинение разума, власть над территорией, создание взрывов. Все это — только моя сила. И плевать, что придется убивать взрослых и детей. Плевать, что многие из них — невиновны. Они должны покаяться уже в том, что оказались на моем пути!
Я стану сильнейшим, и ничто меня не остановит. Не зря ведь сами мудрецы прозвали меня заклинателем душ. Последователем тьмы. Некромантом.
Глава 28
Запоздалые итоги миссии
Пришел в себя я в больнице бедного района. Все здесь кричало о тяжелой жизни местных обитателей. Обшарпанные зеленые стены, старые чугунные койки с уже повидавшими жизнь матрасами, одиноко висящие по центру лампочки без плафонов, порой мигающие, словно в фильмах ужасов. Палата также не была личной, как в прошлый раз. Со мной лежали две старые бабки и какой-то мужик, с ног до головы в татуировках. Как я уже позже выяснил — все они находились в том самом доме в момент взрыва. Единственные выжившие. Три жизни — четыре, включая меня — из почти сотни.