Некромант. Присяга

Нестерова Наталия Петровна

Слабые запахи дезинфицирующих растворов и каких-то реактивов не способствовали приятному чаепитию, и все же…

Васька мотал лысеющей башкой. Да, следствие ведет другая группа, так сказать, уполномоченная. Он, обычный полицейский, должен был только объяснить, как вышел на этот подвал… и удалиться в сторону, дав путь более крутому подразделению.

Но Ларри точно знал, что следствие ведет и он, можно сказать, лично и даже нарушая некоторые инструкции, и это его ни разу не радовало.

– Итак, – продолжила Мариванна. – У меня нет ничего для идентификации этой падлы. Если мне дать нож – я скажу, что это тот самый нож. Но доказать, что его держала конкретная рука, может, и не сумею. Это не шизофреник, хотя и смахивает. Он совершенствовал мастерство,

действовал все более и более спокойно и аккуратно. Уникальный выбор жертв – никого не искали настойчиво. Похоже, чуть ли не единственным критерием выбора было то, что человека не должны искать, чтобы город его просто проглотил. Люди без родных, без друзей, безработные, инвалиды, одинокие, может, иногородние. Целью этого… специалиста было продление мук на максимально возможный срок. Плюс – большие кровопотери всех жертв. Во время… работы… он должен был буквально купаться в крови. Он силен физически, хотя я вижу признаки некоторого нарушения моторики. Он в итоге был точен, но не всегда, не с первых ударов и движений, как будто обретал контроль за собственными мышцами, разрубая и разрезая чужие живые мышцы.

Мариванна сделала несколько глотков чая.

Мы с Васькой молчали.

– Жертвы номер два, семь, одиннадцать были однозначно молоды и отлично тренированы, могли сопротивляться. Посторонних веществ нет, или они не сохранились – он ничем не одурманивал свои жертвы, просто вцеплялся, как паук, фиксировал и жрал. У него, скорее всего, отсутствовал сексуальный интерес к тому, что он делал, да и слава богу хоть за это. Он крайне внимателен и осторожен. Если перечислять органы-мишени с первой до последней жертв, мы получаем такой список. Глаза. Область бедер и гениталий. Челюсть. Руки. Позвоночник. Ноги, в частности стопы. Конкретно поясничный отдел позвоночника. Этот седьмой случай интересен. Это единственное тело, у которого отсутствует кость – копчик. Могу представить себе, что он сделал себе сувенир, уверившись во всемогуществе и непогрешимости. Этот копчик… единственное, что выдаст его с потрохами. Его тогда занесло. Мягкие ткани он давным-давно съел, так что кусочек замороженного сердца как улика нам не светит. Дальше… ребра. Все. Потом ключицы. Кости черепа, в частности затылочная область. Рука и особенно предплечье. Шея: расчленены все позвонки шейного отдела. Суставы – колени и локти. Ну вот.

– Мариванна, а можно сказать, что он… э-э-э… так сказать, собирал человека? Если собрал все, то, может, больше убивать не будет, – без особой надежды проблеяла я, прихлебывая чай.

Васька налил самопальной медицинской водки на лимонных корочках в чай, но коктейль не пил. Строил из своего сахара пирамидки. Надо же, кубиков всего четыре, а сколько вариантов…

– В моем распоряжении мягкие ткани в разном состоянии, – сказала Мариванна, спокойно потягивая чаек, – в основном в плохом или очень плохом. Нет, Ксюша, я не уверена, что он собрал все. Но многое. И я не думаю, что он перестанет убивать. Извини, Вась, но человека надо брать.

– Человека? – задумчиво уточнил Васька.

– Ага, проще сказать, монстра или нелюдя, – так же невозмутимо сообщила Мариванна. – Но жопа в том, что именно человека. Ну, максимум… пардон, Ники… экстрасенса. Колдуна. Но это уже совсем не моя компетенция. Я, знаете ли, по-простому, по-материальному.

Да.

Мы сердечно попрощались и покинули морг. Васька к своему напитку так и не притронулся.

– Танька прислала с утра адреса умерших из дрянного домика, – сказал Васька, пропуская меня в довольно просторный кабинет. Стол, три или четыре кресла, на столе приличный компьютер с большим монитором, кулер и отчего-то в углу пустое четырехугольное ведро с модной длиннющей шваброй. – Я попросил сделать трехмерный макет.

Перед нами на экране монитора медленно вращалась схема дома – все шесть подъездов, двенадцать этажей. Красным пунктиром были отмечены смерти, несчастные случаи и необъяснимые убийства – по одному эпизоду на квартиру, связывающие подвал

этого замечательного жилого дома с его крышей по диагонали. Все шесть подъездов, все двенадцать этажей были прочерчены наискосок жуткой дорожкой; так шел восставший Касиз. Странно, подумала я, некромант позволил ему напиться крови прямо тут, где Касиз восстал… или их трогательное воссоединение произошло уже на крыше?… или Касиз и вовсе не подчинен некроманту, а делает то, что желает?… как разобраться в их субординации?

Разрыв во времени между первым и последним происшествием в паршивом домике составлял около четырех суток… но это как раз ничего не значило. И спрашивать про странного кота, возможно бешеного, не стоило – я не была уверена, что Касиз, кто бы он ни был, шел сразу во плоти. Есть разные методы.

– Подвал, – говорил между тем Васька, – проектировался как технический. В нем проходят трубы, и в свое время был большой распределительный щит и какие-то водяные приспособления для проверки давления и все такое, но из-за постоянной сырости – из-за плохо залитого без гидроизоляции пола – его перенесли в подвал под другим подъездом. Вообще, странное, конечно, помещение – дом поднимали на цоколь повыше, так как место сырое, а при Брежневе старались строить более-менее адекватно, по нормативам… Ходить вроде как сложно – потолки около метра семидесяти плюс там трубы, коммуникации, под ними надо нагибаться…

– Так, – опомнилась вдруг я, – Васька, а ведь у меня есть все данные на Панду.

– Сверим? – ухмыльнулся Васька. – Адрес, твое описание, предположение, что он может быть связан с лошадьми… и опа, есть один популярный в Москве коваль и кузнец, очень дорогой, делает ролевое и сувенирное оружие и кует животин. Живет как раз в районе Отрадного. – И Ларри выложил на стол бумажку с записанными данными.

Я прочитала и воззрилась на Ларионова с восхищением. Российская полиция совсем ненамного отстала от моего деда Гоши. А инструменты коваля я видела у Панды дома в шкафу.

– Васьк, я хочу поесть и отпустить Чеда. Нет ему никакого смысла сидеть дома. Кожу на спине он, наверное, уже содрал. А ты, пожалуйста, посмотри, что за Панда такой, какая у него семья. Нам нужны все возможные сведения.

Ларионов прищурился еще хитрее. Достал другую страничку распечатки.

– Итак, что мы таки имеем на твоего Панду. Самое первое – он детдомовский. Мама ушла в другую семью, оставила его с отцом и уехала жить за границу… это было сама понимаешь когда. Отец пропал без вести, когда Вадиму было около десяти лет. Других родственников, готовых взять мальчика, не оказалось. Это было обусловлено еще и его… характером. Родня его боялась. Его определили в детский дом, где он смертным боем дрался около двух лет. Детская комната милиции, изувеченные более старшие ребята – просто комок агрессии. Его даже не предлагали в семьи – было ясно, что не приживется. И вот в двенадцать лет, когда заведующая детдомом уже считала, что по Панде плачет колония для несовершеннолетних, над ним взяли опеку. И еще буквально через год, когда опекун доказал благонадежность, забрали в семью, перевели в обычную школу. Парень начал вести себя просто образцово. И с тех пор остается совершенно законопослушным гражданином.

Я насторожилась. В голосе Васьки просто звенело торжество.

– В той же семье, – Василий светился и вибрировал, – были еще два опекаемых ребенка и удочеренная девочка. Девочка… Майя Дмитриевна Загорская. Сука в юбке! И мальчики – Николай Георгиевич Андреенко и Лев Серафимович Кац. Кац, кстати, инвалид детства. Авария, в два года его родители погибли, а про мальчика было понятно, что он останется колясочником. Его двоюродные и троюродные родственники тогда уезжали в Израиль, обещали вернуться за ним и не вернулись. Все… э-э-э… побратимы были собраны в течение примерно трех лет из разных детских домов и даже из разных городов. А общий их, так сказать, папа-благодетель – ныне разведенный Константин Константинович Федотов. – Васька шлепнул на стол ксерокопию водительских прав и ксерокопию первой страницы паспорта.