Некромант. Рабочие будни
Шрифт:
– Кажется, нам надо в Каршао.
– Ты уверен, некромант?
– Там слишком чисто. Так не бывает.
Больше Хоши не расспрашивал.
– Ты сможешь поехать верхом? Туда часа два пути.
– Смогу, – вздохнул некромант. – Эх, годы мои тяжкие…
Хотя Таши и жаловался, но до поместья они добрались достаточно быстро.
Каршао.
Вполне уютное местечко.
Одноэтажный дом, крытый красной глиняной черепицей, такой уютный, такой спокойный… Таши
Густой сладковатый запах заполняет округу… перебивая все иные запахи.
– Здесь много цветов?
Хоши задумался, зато быстро ответила Льяра.
– Очень. Мне рассказывали, Каршао всегда славилось садами.
– а за запахом цветов так легко теряется запах трупов, – вздохнул некромант. – Давайте спешиваться. Когда отойдем от лошадей – я позову гончих.
– Зачем?
– А зачем рисковать людьми? Хоши, вы не поняли. Костяные гончие – это идеальная машина убийства. Гарантирую, живых не останется.
– а если кто-то ни в чем не виноват?
Льяра сжала кулаки. Таши пожал плечами.
– Виноват. Уж поверьте.
– Но…
– Фирт…
Призрак появился, как из-под земли. Хотя почему – как?
Он и пронесся под землей. Ледяным ветром, не попадаясь никому на глаза, не осведомляя о себе. Просто – поглядеть.
– Хозяин, в поместье одиннадцать живых. Из них шестеро детей. Трое мужчин, две женщины.
– а мертвых?
– А мертвых – посчитать? Я человек на десять наткнулся… могу поточнее посмотреть…
– Не надо.
Таши махнул рукой – и Фирт исчез с глаз долой. Хотя далеко не улетел и на место не вернулся. Ему тоже было интересно посмотреть. А Таши, зная такую слабость своего слуги, не старался ему запрещать.
Зачем?
Даже после смерти у человека могут быть свои маленькие развлечения.
Таши закатал рукав шалотты. Достал кинжал.
– Подождите пять минут.
Что-что, а призыв некромант мог осуществить с закрытыми глазами. И без вспомогательных артефактов. Крови хватит.
Кровь темных благословила Раш.
Таши ккасается острой кромкой запястья. Кожа расходится без малейшего сопротивления.
– Шхе арсисс аасше шаассс…
Поднимитесь и придите на мой голос…
– Шаала аасше шаассс…
Повинуйтесь моему голосу…
И темные капли падают на застонавшую от боли землю.
Кровь у темных тоже красная. Но в ночи она угольно-черная. А напитанная силой – сияет крохотными черными звездами.
Таши не стал поднимать костяки или зомби. Ему хватило…
Резко выдохнула Льяра.
Из-под земли поднимались
Их убили.
А затем похоронили, даже не прочитав молитвы.
А зря…
Некромант призвал души всех, невинно убитых. И их оказалось много. Примерно три десятка призраков собралось вокруг него, так тесно, что неясно было, где кончается один призрак и начинается другой.
– Дамфри!
Льяра подалась вперед, и Хоши схватил ее за плечо.
– Стой! Куда ты!
– Там мой сын!
Таши оглянулся на шум, словно не понимая, кто эта женщина. Потом вспомнил.
– Дамфри!
От скопища призраков отделился один.
– Я разрешаю тебе побыть с матерью. До рассвета.
Маленькая тень вгляделась в некроманта. А потом, повинуясь жесту его руки, метнулась к Льяре. Повисла рядом.
– Мамочка!
Призраки сохраняют память. А некоторые и не помнят, что они – призраки.
Но Таши не допускал небрежностей в работе.
– Мамочка, не плачь…
Таши покосился на плачущую Льяру, которая что-то сбивчиво шептала призраку ребенка. И вернулся к призракам.
– я разрешаю вам. Летите в дом. Я даю вам волю до рассвета. Делайте с людьми в доме все, что пожелаете.
И белесая волна сорвалась с места.
Таши повернулся к костяным гончим.
– Оглушить всех взрослых в доме. Не убивать. Сторожить.
И три черные тени сорвались вслед за белесыми.
***
Даринель Растеро плакал.
Ему было больно и плохо.
Последние дней десять он провел под замком. В темной и сырой камере. Его почти не кормили. Рядом сидели другие дети. Видеть друг друга они не могли, но зато слышали. Многие плакали, пока не посрывали голос. Потом плакать переставали.
Раз в несколько дней за кем-нибудь приходили.
И ни никогда не возвращались.
А сегодня пришли и за Даринелем.
Мужчина открыл дверь камеры, вытащил Даринеля и понес по коридору. Мальчик пытался извернуться, укусить мужчину, вырваться… куда там!
Силы были несопоставимы.
Он принес мальчика в странную комнату. Дарни она показалась огромной. Вся затянутая темными полотнищами. И с рисунком на полу.
А в центре рисунка были несколько колец.
К ним и приковали мальчика. За руки и за ноги. Так, что одна рука оказалась точно над каменной плиткой. На нее положили что-то, что Даринель не смог увидеть. Голову тоже зафиксировали. Тело перехватили поперек пояса.
А потом он почувствовал резкую боль в руке. И понял, что там порез.