Некромант
Шрифт:
– Ее убили из-за тебя. Потому что ты был дланью Создателя, ты карал тех, кого наш любимый Отец посчитал предателями. А были ли они все предателями? Кто знает? Вот только ты не задумывался об этом, когда от твоего меча умирали не только непокорные, но их мечты. Ты нажил себе врагов, Маркус. Много врагов. Ты был как никогда могущественен и силен. Ты был не победим и бессмертен. В отличие от твоей возлюбленной. Да-да, ты совершил роковую ошибку, влюбившись в смертную. И твои враги добрались до тебя, – смех демона так и сочился ядом и злорадством, а я не мог, не мог даже вдохнуть, полностью утонувший в том самом дне, дне смерти Астерии и моей души, – они добрались до тебя через нее. И ты тогда умер, однозначно умер,
Демон продолжал источать яд из своих речей, а я его даже не видел. Во мне вновь все сломалось. Я слаб, бесконечно слаб. И я устал, устал бороться с самим собой и своими демонами.
– Ты виновен, только ты. Ее смерть на твоих руках. Ты должен поплатиться за свои грехи. Все грехи. Убей себя! – Голос демона налился сталью, от чего по телу прошла дрожь. – Убей себя, Маркус! Она заслуживает твоей смерти!
Как завороженный, со стеклянным невидящим взглядом, я разжал кулак и в моей руке из магии сплелся меч. Каждая клеточка моего бессмертного тела молила об этом. Моя душа рвалась расквитаться за свой грех, из всех темных уголков памяти всплыли образы Ангелов, которых я убил. Легионы, их были легионы. Никто из них не выдал своего брата по оружию, чьем мечом была пронзена грудь Астерии. Уриил с братьями потерял своих лучших воинов, пытаясь одолеть меня. И им почти это удалось. Я умирал в песках, которые так любила Астерия. Я был рад смерти, я приветствовал ее, пока изящной рукой суккуба не был возвращен на свет. Рагнета спасла меня от того, чего я так жаждал. Выходила меня, когда я не желал больше жить, скрыла от разъяренного на все Миры в то время Белиала. Она стала мне другом, о котором я не просил. Я выжил. Но хотел ли этого? Была ли мне дарована жизнь, как награда? Нет, потому, что Астерия умерла, а я нет.
Я поднял меч, направляя его зеленное острия себе в грудь, прямо в сердце, которое должно было остановиться тысячи лет назад. Я хотел этого.
Голос Азазеля продолжал напевать ядовитые речи, подстрекающие мою волю.
Откуда-то издали, будто вздох, легкий и шелковистый.
Голос.
Я хотел…
Вновь этот сладкий голос, но уже ближе, ближе ко мне. В моей голове, в моем больном разуме. Я пытаюсь расслышать этот шепотом, потому что мое рваное сердце тянулось к нему невидимыми нитями.
Я хотел?
Когда острие уже коснулось моего тела, проткнув ткань одежды, я четко услышал этот волшебный голос. Узнал его. Голос, который стал для меня одновременно Светом и Тьмой, Небесами и Адом.
– Маркус?
Маша.
Из глубин моего сознания меня звала Маша. Ее голос сначала звучал спокойно. Она звала меня, как будто потеряла в толпе. Но так и не могла найти. А потом он наполнился тревогой. Но всегда, всегда в ее голосе звучала нежность и любовь. Я увидел ее образ. Хрупкой и невинной девушки, которая столкнулась с ужасной правдой.
Пелена резко спала с моих глаз. Все чувства вернулись в реальность. Я распахнул глаза. Передо мной стоял довольный собой демон. Маши не было. Мы по-прежнему в заброшенном здании. Я, наконец – то выдохнул. Выдохнул с облегчением, потому что Маши нет здесь. Она на Балу с Белом. Значит, ей не грозит опасность, а почему я смог ее услышать в своем воспаленном мозгу, разберусь позже. Я резко убрал руку с мечом от своей груди. Азазель оскалился, заметив, что я вынырнул из транса.
– Чертов ублюдок! – Прошипел он.
– Должен заметить, что это больше относиться к тебе.
– Я не думал, что ты сможешь…
– Подожди-ка, – Только сейчас я понял кое-что важное. Важное в словах этой мерзкой твари. – Никто не знал, что Астерия могла видеть будущее, – я прищурился, мои глаза опасно блеснули зеленым отблеском, – никто, даже Ангелы. Я надежно укрыл ее дар от всех миров.
Азазель замолчал, крепко
– Ты упомянул про то, что я карал невиновных лишь из прихоти Создателя. – Мои глаза заполыхали диким огнем, когда до меня дошла суть его слов, и меч в руках мгновенно увеличился в размерах. – Но я карал только тех, кто не заслуживал иной участи. Все осознавали цену, за которое получали свое возмездие от Создателя. Кроме…
– Ну, давай низвергни меня еще раз! – Выпалил в сердцах демон. – Ты весь такой белый и пушистый, любимчик Отца, хотя мы! Мы были первыми его детьми! Мы хотели лишь только справедливости! А он заступился за этих никчемных людишек! Да еще и послал человека, пусть тогда уже и бессмертного, покарать нас!
Мои зубы скрежетали не хуже гвоздя об металл от злости, от гнева, что выплескивался из меня языками зеленной магии.
– Я был уверен, что это Ангелы! Я нашел улики против них.
– Ну, конечно нашел! Вот только в порыве своей уже тогда известной вспыльчивости и ярости не удосужился поискать мотивы. Мне просто нужно было выставить все так, что это твои собратья поквитались с тобой. А в этом я хорош! Признайся же!
– Мразь!
– Столько комплементов за один вечер! И как же в таком случае не раздуется моему эго!
– Я уничтожил не одну сотню Ангелов! А они были даже не виновны!
– За что тебе отдельное спасибо от всех демонов, – хохотнул Азазель. – Хотя ты и сам знаешь, что они далеко не невинные младенцы.
– Ты покойник, – я поднял левую ладонь, призывая магию.
Зеленые языки пламени зализали мои медленно сжимающиеся пальцы. Я призывал мертвых, десятки мертвых.
Азазель зашипел. Его синие глаза залились тьмой, а зубы превратились в лезвия. Он развел руки в стороны, и к его пальцам сразу же устремились тени из всех уголков зала. Он резко крутанулся на месте и в тот же момент вокруг нас плотным кольцом заполыхал черный огонь, высотой до самого облезшего потолка. Языки пламени в моей ладони тут же рассеялись, как и стоны мертвецов, чьи голоса доносились из-под наших ног.
– Твоим подручным мертвецам не пройти сквозь эту ловушку. – Лицо Азазель стало серым и отвратительным. – Я же сказал, что ты слабак без своих игрушек.
Я рассмеялся. Получилось уж совсем неприятно, отчего демон прищурил свои черные глазища.
– Я клянусь, что ты не выйдешь отсюда. Ты сдохнешь здесь. И мои, как ты выразился игрушки, мне совершенно не потребуются в этом.
Демон напрягся и весь подобрался. Я же раскинул плечи, растворяя меч в воздухе и мое тело начало меняться. Я редко использовал этот навык. Обычно мне хватало меча и товарищей по оружию за моей спиной. Но сейчас я один, отчасти это мой собственный выбор. Но вряд ли это спасет мерзкого демона от его неизменной участи. Мои татуировки на теле пришли в движение. Лапы Валерии обхватили мои руки, и ногти превратились в звериные длинные когти. Все мое итак немаленькое тело увеличилось в размерах, принимая форму огромного накаченного колосса. Волчий оскал растянулся на моем изуродованном гневом лице, глаза пылали зеленым огнем, а на спине, разрывая остатки фрака, раскинулись громоздкие белоснежные крылья Хантера.
Азазель зарычал.
– Завидуешь моим крылышкам, падший ангел? – Хохотнул я.
Демон громко фыркнул, отчего из его ноздрей пошел пар, а затем и сам изменился, принимая свою истинную форму. Тело увеличилось, разрывая одежду, кожа посерела, обтягивая острые углы перекошенного черепа. Две руку стали огромными, с длинными ящерными пальцами с острейшими лезвиями вместо когтей, а под ними выросла еще одна пара точно таких же чудовищных рук. Ноги трансформировались в мерзкое подобие конечностей с копытами вместо ступней, из спины вырвались черные перепончатые крылья, а на голове закрутились бараньи рога. Фу, какая мерзость! Азазель зарычал, глядя на меня своими черными глазами.