Некромантия по Фрейду
Шрифт:
Ирвин кивал, глядя на меня с излишним умилением. Так смотрят на ребёнка, который утверждает, что в день Новогодия непременно получит подарок от Снежной Леди. При этом все прекрасно знают, что Снежной Леди не существует, но позволяют малышу верить в сказку.
— Что? — повторил с нажимом.
— Нет, ничего, — широко улыбнулся Ирвин и, развернувшись, направился к креслу. И лишь разместившись с комфортом, добавил: — Ты когда-нибудь замечал, что когда ты в чём-то не уверен, то начинаешь слишком много говорить?
—
Спохватившись, решил не спорить и сосредоточился на работе. В конце концов, какая мне разница, что там думает Ирвин. Главное, что я знаю правду.
Нужных ингредиентов в лаборатории не нашлось. В итоге пришлось немного изменить рецептуру.
Нет, новый амулет по-прежнему работал на поиск. Но вместо тех, кто владел этой пуговицей, он искал тех, кто к данной пуговице вообще притрагивался. Разница не слишком принципиальная. Поскольку в нашем обществе не было принято при разговоре хватать собеседника за части одежды. То есть в подавляющем большинстве случаев амулет укажет именно на хозяина.
А вот то, что работать эта штуковина станет с задержкой, было плохой новостью. Но неизбежной: коробка с порошком, необходимым для ускорения реакции, оказалась закрыта неплотно, и за годы моего отсутствия он безнадёжно отсырел. Вместе с этим напрочь испарились необходимые мне функции. Теперь его оставалось только выбросить.
— Что ж, имеем что имеем, — философски рассудил Ирвин, выслушав моё недовольство. — Значит, будем ходить по городу о-очень ме-едленно. — Он широко улыбнулся. — Авось мимо нас пару раз пропорхнёт маленькая рыжая птичка, и ты наконец признаешь, что влип.
На эту провокацию я даже не стал отвечать. Я в последний раз проверял получившийся амулет.
Передо мной находился плоский диск, в центре которого была закреплена та самая пуговица. При приближении к человеку, трогавшему её в прошлом, пуговица должна медленно наклоняться в его направлении.
Что она сейчас успешно демонстрировала, склоняясь ко мне.
— Ну, Винс, не ожидал, — задумчиво выдал Ирвин, наблюдая за тем, как импровизированная стрелка указывает на меня. — С виду такой приличный, а на деле…
— Замолчи ради Эмеса, — огрызнулся я. Ещё он шутить будет.
Ирвин замолчал, а пуговица плавно качнулась и принялась медленно поворачиваться к нему. Повернулась и застыла.
— А ты-то её зачем трогал? — удивился я.
Друг пожал плечами.
— Да интересно было. Но почему оно меня вообще определило? Я же всего один раз в руки взял.
— Наводка на новую цель, — пояснил я. — Когда в радиус входит новый человек, имеющий отношение к предмету, стрелка будет поворачиваться.
— То есть, мне нельзя далеко от тебя отходить, чтобы не сбить настройки?
— Почему, можно. Просто она снова крутанётся к тебе.
Ещё раз проверив, как и что работает, мы признали амулет действующим. Дело осталось за малым: найти
Ну, или как минимум даст толчок к решению загадки.
Глава 9
Как оказалось, переживать из-за моего отказа немедленно выполнить просьбу, нужно было вовсе не Рафаэлю. А, как ни странно, мне. Потому что с того самого момента, как я покинула купальни, спокойная жизнь закончилась.
Призрак брал измором. Он караулил, шантажировал и всячески напоминал о себе. На следующий день я научилась ставить защиту от призраков на все дома, где занималась с пациентами. Это не позволяло назойливому старику попасть внутрь. Правда, обитатели домов тоже оказывались ограничены собственными стенами. К счастью большинство из них и так не слишком стремились выйти.
Хуже, что наложить те же чары на собственный дом не представлялось возможным – не запирать же Айрис внутри. Она только начала покидать дом, и пока не успела даже толком насладиться свободой.
К счастью, в наш дом призрак заглядывал нечасто. По крайней мере, пока мы оставались в гостиной с Зигмундом и Айрис, он никак себя не проявлял. С одной стороны, хорошо. С другой – я совершенно не понимала, чем это вызвано. Хотя… Я и не стремилась понять. Не лезет – и слава богу.
Но каждый раз, стоило мне остаться одной, призрак давал о себе знать. Вылезал из стены, спускался с потолка. Даже поднимался из пола. В связи с чем у меня начали появляться мысли, не брать ли с собой в постель Зигмунда: при нём призрак почему-то показываться остерегался.
Впрочем, как следует поразмыслив, я передумала. Всё-таки Зигмунд – не совсем тот мужчина, рядом с которым я мечтала просыпаться по утрам.
А вот кто от меня практически не отставал – это бегающая рука. Тогда как Рафаэль то прятался, то снова появлялся, эта маленькая неугомонная конечность следовала за мной следом повсюду. Постепенно я практически перестала воспринимать её как часть неприятного старика. Даже имя ей дала отдельное – Рафик. Сокращённо от Рафаэля, разумеется. Довольно основательно сокращённо: ровно на длину ладони.
Вообще, сложно относиться одинаково к тому извращённому старцу и к этой маленькой шебутной прелести. Хотя, если вспомнить, что я воспринимала как прелесть отрезанную руку… М-да, кажется, от общения с умертвиями меня-таки настигла профдеформация.
И, главное, умом я понимала, что если запереть где-нибудь руку и не позволять выходить, то призрак тоже не сможет перемещаться. Но во-первых у меня на Рафика просто рука не поднималась. Во-вторых, где гарантия, что где-нибудь в Эйнсвилле не припрятана ещё парочка частей тела ушлого призрака. Только какого-нибудь прыгающего черепа или летающей стопы мне и не хватало.