Некромантка. Зелёный дар
Шрифт:
– Здравствуйте, юная княжна, - улыбнулся престарелый вампир в своей обычной манере.
– Что вас привело в эту воскресную пятницу на еженедельную проповедь?
– вот действительно, что могло привести Добронегу сюда, уж явно не то, что остальных прихожан.
– О! Вы безусловно правы, преподобный, - улыбнулась девушка очаровательной улыбкой милой девочки, - я здесь по делу.
– Тогда может поговорим после обряда?
– священник указал в сторону прихожан, что подносили дары к Царду, Арей тоже получил множество семян, а новой 'мёртвой' (как назвала её Добронега) статуе досталась
– Конечно, я пока постою в отдалении, - улыбка была натянутой. Девушка то и дело ловила на себе осуждающие взгляды. Ведь приношения ни она, ни её бабуля не приносили, только перечисляли деньги и то не всегда (когда требовал совет Домов).
– Хорошо, - Симфиропий мило улыбнулся, а юная расхитительница могил потопала снова в сторону любимой статуи.
Каменный балахон утопал в полутьме, тёмный провал из-под капюшона заставлял если не бояться, то уважать, а смертоносная коса внушала многим ужас своими исполинскими размерами. И она была настоящей (в отличие от новой статуи Бога) - не каменной. Заточенная, блестящая, прекрасная в своём смертельном великолепии... И как она не затупилась за столько лет? Нежа улыбнулась про себя, вспоминая, как мама впервые привела её в храм и подвела к статуе Арея.
– Видишь милая, это Бог Арей, он покровительствует детям.
– Поэтому он выглядит, как ребёнок?
– спросила пятилетняя девочка, задумчиво разглядывая ярко-зелёными глазками статую ребёнка.
– Да, поэтому, - мама не стала распространятся обо всех веяниях в поклонении Трём Братьям и указала на второго идола.
– А это Цард, его ещё называют Живагом, он покровительствует взрослым, но и детей тоже любит, - Милана ласково погладила малышку по головке.
Девочка посмотрела на красивое изображение Бога и тут увидела, наконец, за ним чуть в отдалении 'страшную' из чёрного камня статую. Маленькие ножки буквально понесли малышку к каменному изваянию через толпу прихожан, выстроившихся у статуи Царда. Она остановилась перед самым основанием. Такая маленькая девочка в белом платьице, в лакированных туфельках с застёжкой, с обручем в белокурых локонах и с яркими зелёными глазами перед страшной статуей Мора. Зрелище довольно странное.
– Живой...
– прошептала девочка.
– Ты живой!
– сказала она громче, показывая пальчиком на статую и заставляя обернуться почти всех прихожан.
– Милая, ты чего?
– Милана тут же бросилась за малышкой и схватила дочку на руки.
Тогда, уже у самого входа в храм к ней подошёл преподобный и тихо сказал:
– У вас необычная дочь, помните об этом, - Симфиропий хотел добавить ещё что-то, но его отозвал один из помощников, какой-то прихожанке требовался совет.
Позже Добронега поняла, что Симфиропий хотел сказать (вернее она так думала). Священник увидел в девочке, ещё не подозревающей о своём даре, будущего сильного некроманта и хотел предупредить мать Нежи, что 'тёмному' магу, тем более такому, не следует расти в семье 'светлых'. Да и возникает соответствующий вопрос: откуда в семье потомственных белых магов мог появиться ребёнок с даром некроманта, да ещё и таким сильным?
Вот-вот! Откуда...
А уж про то,
Добронежа вздохнула и уселась прямо на пол храма, у подножия статуи единственного, кого могла по праву назвать другом. Нет, маму она любила, но знала, что та не сможет противостоять великой и несравненной главе дома Солнечный Луч, а поэтому чем меньше она знает и волнуется, тем лучше. Преподобный Симфиропий научил девочку азам некромантии, чтобы та хоть как-то умудрялась управляться с всплесками силы (откуда он их знал, Неже выяснить так и не удалось, увы), в один из таких всплесков, кстати, и появился на свет Тухляш, но... всё же этого прохвоста назвать другом у девочки язык не поворачивался. И дворецкий Индиан... старый знакомый, что часто ей помогал, он не был другом, он был добрым дедушкой. Вот и получилось, что друг юной некромантки - это старая статуя, с которой можно мысленно поговорить обо всём.
– И так, зачем вы хотели меня видеть, юная княжна?
– Симфиропий улыбнулся, показывая на этот раз нормальные зубы без клыков.
– Меня отсылают в Академию Материй, на факультет целительства, - девушка встала и стала отряхивать юбку.
– Что?
– преподобный тут же вышел из роли священника и выпучил глаза.
– Милая моя девочка, давай не будем осквернять стены храма моими ругательствами и пройдём на кладбище?
– Но там тоже святая земля, - усмехнулась привычной ухмылкой Добронега.
– Не такая святая, как в храме, - отмахнулся Симфиропий. Нет, это совершенно не правильный священник.
– А как же дождь? Грязь? И воющий Тухляш?
– Я возьму зонтик и у меня одеты высокие сапоги, - преподобный приподнял типичную белую рясу священнослужителя, показывая совсем нетипичные непромокаемые сапоги, в которых обычно в лес за грибами ходили (когда ещё не так много нежити водилось).
– Вы очень странный священник, - протянула девушка, смотря на сапоги и в душе завидуя их наличию.
– В каждом из нас должна быть своя изюминка, - пожал плечами 'кекс' и потопал в сторону выхода из храма.
На кладбище было мокро и мрачно. На дорожках богачей, где ещё была плитка можно было пройтись и несильно запачкать сапоги, но вот в стороне, где хранили бедняков... там было настоящее месиво. Добронега огляделась вокруг и, приподнимая повыше магозонтик*, чтобы предотвратить намокание не только себя, но и собеседника.
– Здесь никого нет, можете ругаться, - равнодушно сказала юная некромантка, ещё раз оглянувшись по сторонам и своими словами разрушая монотонный стук капель дождя о крышу стоявшего недалеко храма.
– Это мне ни к чему, я уже успокоился, - священник поморщился, - зачем ты пришла ко мне, дитя моё. За советом?
– они неспешно побрели вдоль могил богачей, удаляясь от храма и любопытных ушей.
– Вот только не надо тут всякой лирики святой отец, - поморщилась девушка, - советы давать вы мне будете только тогда, когда моя бабуля перекрасится в брюнетку и придёт в ваш храм.
– Это действительно...
– Мне нужны новые документные бумаги на двух человек, сможете их достать?
– зелёные глаза выжидающе уставились на замершего священника.