Некромерон
Шрифт:
О скрытых резервах он слышал впервые, и что-то заставило его насторожиться. Забегая вперед, скажем, что это сработала знаменитая интуиция да Кассаров.
— Сыновья мои там, в прихожей, ждут вашего позволения войти… — начал было Иоффа, но тут из-за дверей полились дивные звуки.
Зелг был готов прозакладывать чуть ли не половину наследства за то, что, утомившись ожиданием, сыновья Иоффы начали рыть каменный пол копытами и негодующе хрюкать. Конечно, всюду свои обычаи, но от милых и симпатичных парней, каковыми показались ему наследники старосты, он подобного свинства
Тем временем ребята проскакали мимо дверей два или три раза, роняя все, что могло попасться им на пути, и сыпля проклятиями, хоть и было очевидно, что старались они сдерживаться из последних сил. Упало что-то тяжелое и металлическое. Герцог стал вспоминать, что бы это могло быть, но в памяти всплывали только доспехи, стоявшие в простенках, а их уронить без дополнительных усилий было невозможно.
Да Кассар сделал приветственное движение рукой, призывая старосту впустить сыновей, пока они не разнесли вдребезги прихожую. Иоффа многозначительно шевелил лохматыми бровями, но упорно не пояснял, в чем изюминка.
— Так зовите же их, — выдавил наконец Зелг.
— Сейчас войдут, — пообещал староста. — Заворачивают ужо.
И действительно, странные звуки угрожающе приблизились, — очевидно, парни вплотную подскакали к дверям, — затем тяжеленные дубовые створки резко распахнулись и…
Приветственное хрюканье огласило покои.
Два огромных, увесистых развеселых хряка с громким топотом ворвались внутрь, волоча за собой покрасневших от натуги парней. При первой встрече и Раван, и Салим показались Зелгу могучими и кряжистыми, словно древние дубы. На фоне же хряков они смотрелись как не вполне сформировавшиеся юнцы, которые по непонятной причине прицепились к могучим буйволам и тщетно пытаются притормозить их неумолимое продвижение.
Хряки, как по команде, остановились и совершенно одинаково покрутили пятаками. Уперлись копытами в паркет, обвели помещение цепким взглядом крохотных глазок. И, видимо не обнаружив ничего для себя интересного, развернулись и понеслись к выходу, увлекая за собой несчастных Равана и Салима, которые только и успели, что прокричать: «Добрый день!».
— Сии хряки — Бумсик и Хрюмсик, — поведал староста, провожая сыновей скорбным взглядом любящего отца, которого насильно разлучают с детьми, — неоднократно учиняли жесточайший разгром во вверенной мне деревне. И трижды разгоняли вооруженные отряды стражей закона под командованием господина главного бурмасингера Многие служители правопорядка были чувствительно покусаны и истерзаны. Полагаю, что и регулярная армия не остановит ни Бумсика, ни Хрюмсика.
— И замковые стены тоже, — меланхолично откликнулся Зелг, слушая, как затихают вдали крики Старостиных сыновей, рев чем-то возбужденных хряков, грохот, лязг и звон. Он осторожно выглянул в соседнюю комнату: на полу были разбросаны фрагменты неподъемных доспехов. — А Альгерс им уж и нагруднички выковал, чтоб не обижали скотинку.
Герцог глубоко задумался. Он тщился вообразить себе титана, способного управиться с Бумсиком и Хрюмсиком, но не мог. А зря. Титан находился у него, что называется, под носом.
— Смирно!
— Совсем от рук отбились. Глаз да глаз нужен и чуткое руководство. Представляю, как тут распустились сатиры.
В покоях воцарилась почтительная тишина. Зелг внутренне мирился с наличием скрытых резервов.
— Н-да, — первым пришел в себя староста. — И генерал у вас тоже уже есть, ваша светлость. А ведь с мальчишками — это я о хряках — даже сам господин Думгар не управились бы. Проверено.
— Впечатляет, — согласился герцог. — Но, боюсь, мой добрый Иоффа, Бумсик, Хрюмсик и Такангор войну не выиграют.
— В одиночку — едва ли, — кивнул староста. — Хоть я бы и не стал спорить на деньги. Я, милорд, большой скопидом и ужасть как не люблю отдавать полновесные монеты. Но неужто вы подумали, что это все наши резервы?
— А что, — встрепенулся Зелг, — в коридоре еще кто-то есть?
— Ни-ни, — утешил его Иоффа. — Я бы и этих безобразников не привел, да они сами увязались: любят, когда мы их на прогулку выводим. А за крепостными стенами не развернешься, не побузишь. Вот мальчишки и застоялись без дела, заскучали. Тут я к вам с докладом, и они за мной припустили. Сыновья-то в них вцепились, чтоб придержать маленько, да разве их придержишь, когда они разыграются?
— Никак не придержишь, — посочувствовал герцог, насильственно введенный в курс дела.
— Ну, теперь-то на них управа нашлась, — довольно улыбнулся староста. — Я их люблю, сорванцов, но хорошо, когда есть кому заняться воспитанием.
Да Кассар попытался представить, как Такангор станет воспитывать Бумсика и Хрюмсика и что из этого получится, но решил, что лучше подумает об этом потом. А пока станет думать о предстоящей битве.
— Вернемся к скрытым резервам, — предложил он.
— О! — расцвел Иоффа. — Милорд будет доволен, ибо резервы у нас значительные. Можно сказать, все ваше поместье — один огромный резерв.
— В общем, этого-то я и боялся. Староста обиженно уставился на господина:
— Чего ж вам бояться? Это пусть Юлейн со своими лизоблюдами волнуются. Оно ведь как аукнется, так и откликнется… Да что я, дурья башка, темню? Вы ж, мессир, небось основной истории еще не слышали.
— Еще не слышал, — вздохнул Зелг. — Только зачем мы стоим? Вы садитесь, милейший, располагайтесь. Сидру сейчас прикажем.
Да Кассар все еще не привык к тому, что его пожелания исполняются молниеносно, а потому слегка вздрогнул, когда в двери вплыла темная тень с подносом, на котором возвышался кувшин и два стакана. Тень поклонилась, установила поднос на столе и истаяла в воздухе. А староста даже голову не повернул в ее сторону.