«Некрономикон» и гипноз Хранителя
Шрифт:
– Ну, что ты так говоришь? – пожилая женщина махнула руками. – Мама – это есть мама. Она дала тебе жизнь. И все, что она не делала в жизни, делалось для твоего блага и для блага твоего отца.
– Я её не упрекаю и не виню, – задумчиво промолвил юноша. – Просто так хотелось видеть её чаще, разговаривать с ней, обнимать. Спасибо вам за обед.
– Может добавки? – спросила соседка. – В армии же так не кормили.
– Нормально нас кормили, – обронил
– Я тебе немного дам продуктов на первое время, – засуетилась хозяйка. – Холодильник я помыла, в комнатах убрала. Я понимаю, что тебе сейчас не до этого. Отдохни пару дней. Наберись сил, а там решишь, как дальше жить. Хорошо, что у тебя есть, где жить. Все-таки родители побеспокоились о твоём будущем. Отец открыл для тебя счёт в банке и все свои сбережения положил туда.
Толя встал из-за стола и неожиданно спросил:
– Отчего умер мой отец?
Соседка от неожиданности чуть не обронила тарелку и опустив голову ответила:
– От сердечного приступа. Я же тебе это говорила по телефону.
– Но ведь он никогда не жаловался на сердце, – воскликнул Толя. – Сердечный приступ, насколько я понимаю, происходит мгновенно. А отец, как будто знал, что умрет. Все заранее тщательно спланировал: написал завещание, перевел деньги на мой счет. Как это понимать? Но не может же человек так чувствовать приближение смерти.
– Не может, – подтвердила соседка, не поднимая головы. – После смерти твоей матери, Николай стал совсем другим человеком. Он замкнулся в себе, мало общался, стал избегать людей, часто уединялся и очень тосковал. На лицо были все признаки депрессии. Это и в его школе заметили. Дали ему путёвку в санаторий, чтобы отдохнул. Ему бы к врачу обратиться. Но он не хотел. Если бы ты был рядом, может смерть жены он не перенёс бы так болезненно. Почему же тебя раньше не комиссовали?
– Это разве от меня зависело, – смахнул Толя одинокую слезу. – Значит не положено было.
– В-общем, я считаю, что он намеренно лишил себя жизни, не в силах вынести смерть жены. – Но об этом лучше не распространяться.
Парень пристально посмотрел на пенсионерку:
– Конечно. Но вы уверены в этом. Как можно инсценировать сердечный приступ?
– Очень просто, – соседка подняла глаза. – Когда он умер, я в тумбочке у него нашла таблетки «Кордафена». Я, как бывший врач, очень хорошо разбираюсь в лекарственных препаратах. Дело в том, что «Кордафен» – это производный аппарат от Нифедипина, который запрещён в Европе и США. Эти таблетки снижают артериальное давление, но имеют очень опасный побочный эффект: они могут вызвать сердечный приступ при передозировках и длительном применении. Я думаю, что отец их принимал какое-то время.
– Почему же он не дождался меня? – отчаянно
– Не отчаивайся, – Галина Фёдоровна по-матерински обняла Толю. – Видимо, ему уже очень накипело, и он не смог больше терпеть. Такая смерть была записана в его книге жизни.
– Но почему он не подумал обо мне, – заплакал парень. – Он не подумал, каково мне сейчас оставаться одному.
– Он всё время думал о тебе, – утешала соседка Толю. – Но он не смог поступить иначе. Прости его за это.
Пенсионерка пошла в комнату и через минуту принесла Толе ключ и какую-то деревянную коробочку, внешне смахивающую на шкатулку, только немного больших размеров.
– В комнатах я немного прибралась, – сказала она. – Цветы поливала регулярно. Одежду, книги, посуду и всё остальное не трогала. В спальне в тумбочке лежит завещание и другие документы. Если что-то тебе будет нужно, обращайся.
– А это, что? – спросил молодой человек, показывая на шкатулку.
– Совсем закрутилась и забыла сказать, – взмахнула руками соседка. – Это отец просил лично передать тебе в руки. Я не знаю, что там. Код ты должен знать. Это дата знакомства твоих родителей.
Только сейчас Толя заметил, что шкатулка запирается электронным замком, на панели которого размещены кнопки с цифрами, подобные тем, что имеются у калькулятора.
– Спасибо, – парень неопределённо пожал плечами.
– Я думаю, что это какая-то семейная реликвия, – предположила Галина Федоровна.
– Семейная реликвия? Отец никогда не упоминал ни о какой семейной реликвии, – подумал парень. – Ладно дома посмотрю, что там.
Толя ещё раз поблагодарил соседку и собирался уходить, но сердобольная хозяйка, хлопнув в ладоши, встревожено сказала:
– Ой, совсем забыла. Я же тебе обещала немного продуктов дать. Только сразу же включи холодильник. И вот тебе деньги. Отец оставил на первое время.
Через десять минут солдат получил увесистый пакет с сосисками, сливочным маслом, творогом, сметаной, плавлеными сырками, пачкой пельменей, десятком яиц и килограммом куриных окороков.
– Вот я и дома, – подумал молодой человек, едва переступив порог своей квартиры.
В комнатах пахло одиночеством и тоской. Толик с грустью вспоминал, как ему хорошо было в этой квартире в детстве. Не то, что сейчас. Совсем не то. Обстановка в комнатах была прежней, только все зеркала были занавешены по христианской традиции, чтобы душа умершего не заблудилась в зазеркалье. Что-то гнетущее разум витало вокруг. Что-то терзало душу в этом месте, где умерли два самых дорогих человека на земле – мать и отец.