Некрополь

Абнетт Дэн

Сорик улыбнулся. Он оперся подмышкой на свою кирку-костыль, чтобы протянуть руку. Расин пожал ее.

– Первая Вервунская литейная не подведет вас, майор.

Бой хронометра знаменовал зарю, но даже здесь, в Среднем хребте, смена дня и ночи мало сказывалась на освещении. Сияние Щита и облака дыма заменили свет и тьму.

Эмчандасте Ворлин изволил завтракать в смотровом пузыре своего родового поместья. Он проснулся раньше всей родни, хотя младшие клерки гильдии Ворлин и сервиторы уже были на ногах и готовили протоколы на

сегодня.

В оранжевой шелковой ночной рубахе он сидел в подвесном кресле за столом красного дерева и поглощал завтрак, который слуги принесли ему на лакированном подносе. Сервитор-дегустатор объявил еду безвредной и был отпущен. Внимание Ворлина переключалось с панорамы города на инфопланшет, встроенный в столешницу, по которой бежали колонки утренних новостей и отчетов о ситуации, сплетаясь в пучки мерцающих рун.

Яичное суфле, копченая рыбка, свежие фрукты, пшеничные пирожки и кувшин кофеина. Да, непредписанный чрезвычайный рацион. Конечно, Ворлин понимал это, но какой, в конце концов, смысл принадлежать к купеческой элите, если не можешь даже иногда кое-что позаимствовать из собственных кладовых?

Он сдобрил кофеин стопкой джойлика. Впервые за многие дни Ворлин распробовал каплю наслаждения, и дело было не только в алкоголе. Был один пай у дома Ворлин, находящийся под его непосредственным руководством, который давал ему коммерческий рычаг в этой войне: жидкое топливо. Он совсем забыл о нем, поддавшись панике и смятению в первые дни.

В прошлом сезоне он выиграл кое-какие топливные тендеры у гильдии Фарнора – к большому восторгу своего клана. Тридцать процентов поставок топлива из улья Ванник, три полноценных нефтепровода были в непосредственной власти гильдии Ворлин. Он взглянул на цифры вложения, исчисляемые в миллионах литров, подсчитал, как рыночная цена за баррель будет расти по экспоненте с каждым днем войны. Он проверил расчеты несколько раз, просто для удовольствия.

– Глава гильдии? – В комнату вошел его личный секретарь, комиссар Магнал Тарриан из УКВГ.

– В чем дело?

– Я готовил ваш маршрут на день. У вас назначена встреча с Советом гильдий в одиннадцать.

– Я знаю.

Магнал помолчал.

– Что-то еще?

– Я… Я принес распоряжение от Легислатуры вчера. То, которое требует закрыть все нефтепроводы из Ванника, раз родственный улей пал. Вы… вы, кажется, не подписали закрытие, глава.

– Закрытие…

– Все гильдии, контролирующие топливо, обязаны вывести трубы на север и заложить все оставшиеся линии рокритом, – Магнал попытался показать инфопланшет Ворлину, но гильдиец отмахнулся. – Наши рабочие ожидают распоряжений…

– Сколько топлива мы запасли в Хасских восточных хранилищах? – спросил Ворлин.

Секретарь пробормотал внушительную цифру.

– А сколько еще сейчас идет по трубам?

Еще бормотание, огромная цифра.

Ворлин кивнул.

– Я оплакиваю потерю наших братьев из Ванника. Но топливо все

еще идет. Это долг гильдии Ворлин перед ульем Вервун – оставлять трубы открытыми до тех пор, пока они дают нам ресурсы. Я закрою трубы, как только они пересохнут.

– Но директива, глава гильдии…

– Оставь эти заботы мне, Магнал. Поток протянет еще день, если не несколько часов. Но если я перекрою сейчас, представь, какими будут убытки? Дрянное будет дело, друг мой. Дрянное.

Магнал выглядел неуверенным.

– Говорят, что это вопрос безопасности, глава гильдии…

Ворлин поставил чашку кофеина. Она ударилась о блюдце как-то слишком громко, так, что Магнал подпрыгнул, хотя лицо Ворлина сохраняло добрую улыбку.

– Я не глупый человек, секретарь. Я серьезно подхожу к своим обязательствам – перед ульем и перед кланом. Если я перекрою трубы сейчас, я не выполню своих обязательств. Пускай солдатня прославляется и бравирует на фронте. История запомнит мою отвагу здесь, сражающегося за улей средствами, доступными купцу.

– Ваше имя запомнят, глава гильдии, – сказал Магнал и покинул комнату.

Ворлин сидел еще какое-то время, постукивая серебряной ложечкой по краю блюдечка. Да, сомневаться нечего.

Придется убить и Магнала.

С южной стороны наружных трущоб и промзоны огромный улей выглядел занимающим все небо куполом зеленого света, бледноватым в лучах утреннего солнца и мутным в дыму бомбардировки.

Капитан Олин Фенсер из Вервунского Главного выполз из своей землянки и моргал, ослепленный холодным утренним воздухом. Сильно пахло термитом и фуцеленом, горевшим топливом и паленой плотью. Что-то изменилось этим утром. Но он никак не мог сообразить, что именно.

Взвод Фенсера, состоявший из пятидесяти солдат, располагался в юго-западных внешних трущобах, когда все началось. Вокс-связь оборвалась при первых залпах артобстрела, и им ничего не осталось, как окопаться и выживать день за днем под систематическим огнем, сравнивающим с землей промышленные окраины позади них.

Попасть в улей было невозможно, хотя Фенсер знал, что миллионы трущобных подались в том направлении. Он занял рубеж. Он разместился там вместе с тридцатью тремя людьми, оставшимися с ним, когда бронетанковая колонна Виголайна выкатилась по Южному шоссе в поля. Его взвод салютовал им.

Они скрывались в бункерах – многие со слезами гнева, боли или отчаяния – той ночью, когда разбитые остатки колонны прохромали обратно в улей.

Тогда у него оставалось двадцать человек.

В те дни Фенсер командовал сам, поскольку всякая связь со Штабом домов оказалась прервана. На самом деле он был уверен, что в улье никто не догадывался, что снаружи кто-то выжил. Он точно следовал букве боевого устава Вервунского Главного по непредвиденным военным ситуациям, создал сеть окопов, линии коммуникации и укрепления по всем трущобам, несмотря на продолжавшийся обстрел.