Некто Рвинский

Горский Евгений

– Нет, а что?

– Да ну их к лешему. Раньше приезжали с корзинами, да рюкзаками, а нынче с пустыми руками.

Из-за угла станционного здания показался мужчина с белым полиэтиленовым пакетом в руках.

– Ну, вот и наш режиссёр, – пошутил я.

Старушка звонко захихикала, оглядываясь и вытирая края глаз платочком.

– Ну, артист, чего удумал. Режиссёры разве бегают по магазинам, они же главные.

Мужчина стал торопливо пересекать железнодорожные пути и, вдруг, споткнулся и повалился вперёд, вытянув перед

собой руки с пакетом. Внутри послышался хруст разбитого стекла. С трудов поднявшись и потирая ушибленное о рельсы колено, он стал замысловато ругаться.

Падение было вполне закономерным, учитывая тапочки на ногах у мужчины. Теперь, он пытался найти их и растерянно озирался по сторонам.

В это время, сбоку подбежали две небольших собаки и, схватив валяющиеся на земле тапочки, с достоинством удалились в кусты.

От такой наглости мужчина остолбенел, а затем, бросился вслед за ними, крича и отчаянно размахивая пакетом. Старушки смеялись от души, старательно вытирая слёзы белыми платочками.

Вскоре, крики затихли, и из кустов с обречённым видом вылез мужчина в разорванных носках.

– Нет счастья в жизни, – огорчённо сказал он, подойдя к нам. – Коньяк разбит, а тапочки украли.

– Сынок, – старушка достала пару плетёных лаптей, – а ты купи у меня обувку, чего босиком ходить.

– А что, неплохо, – мужчина повертел скороходы в руках. – Стильная вещь. Дайте ещё одну пару для жены.

Выкинув рваные носки, он тут же одел обновку.

– Ну вот, другое дело, – мужчина походил вокруг старушки. – Спасибо, мать!

На небе появились первые дождевые тучи. Усилился ветер, гоняя по земле мелкий мусор. Редкие прохожие, как по команде куда-то исчезли, и старушки засобирались домой.

Мужчина посмотрел на меня виновато.

– Извини, командир, самое ценное не уберёг, – открыл он пакет, из которого ощутимо потянуло коньяком. – Один запах остался.

Я заглянул внутрь: сыр, колбаса, хлеб, шпроты, пакет сока, ветчина и огурчики с помидорчиками были в коричневых ароматных пятнах.

– Стёкла битые я уже убрал, – сказал мужчина. – Денег не надо, – торопливо махнул он рукой, видя мои робкие попытки залезть в карман. – Я угощаю.

Тучи уже были почти над головой, когда начал накрапывать мелкий дождик, и мы поспешили укрыться под крышей вагона. Уже у самых дверей я оглянулся назад.

Старушки, раскрыв цветные зонтики, не спеша удалялись по одной из улиц посёлка. Из кустов, около нашего вагона, выскочили две рыжих собаки и быстро побежали вслед за ними, весело помахивая хвостами.

– Ржевский! Когда вы успели напиться? – воскликнула Ирина Эдуардовна, стоило мне только войти с пакетом в купе. – От вас за версту коньяком пахнет.

– Это местный сервис, – начал я выкладывать продукты на стол. – Ароматизация и дезинфекция.

– Надо же, – удивился Лиргицкий. – Никогда бы не подумал.

– Действительно, редкий случай, – сказала Капповина. –

Обычно, наоборот, выпивается то, что необходимо для дела. Наверное, у мужиков сердце кровью обливается от такого варварства.

– Неплохо вы расписали наше будущее, – похвалил я Капповину. – Я даже не ожидал.

– Сами напросились, – иронически усмехнулась Ирина Эдуардовна. – Нечего было изображать из себя героя-любовника.

В этот момент, вагон слегка вздрогнул и плавно начал движение, постепенно ускоряясь. За окном быстро пропали немногочисленные дома и начались лесные пейзажи в обрамлении не на шутку разошедшегося дождя. Забрызгав стёкла крупными каплями, он неторопливо стекал вниз тонкими ручейками.

Внутри у меня появилось чувство лёгкости и какой-то прозрачности. Мы не знали, куда мы едем и зачем, и в этом было своё загадочное очарование. Вокруг сплошная неизвестность, а кроме радости я ничего не испытывал. Я внимательно прислушался к себе, надеясь уловить малейшие нотки тревожного дискомфорта, но, так ничего и не обнаружил.

– А где мужчина, с которым вы ходили? – поинтересовалась Ирина Эдуардовна, отрезая очередной кусок колбасы. – Что-то я его не вижу.

Я выглянул в коридор, но там было пусто.

– Наверное, спать пошёл. Он, только на остановках бодрствует.

– Может, его укачивает, – предположил Лиргицкий, с трудом произнося слова из-за набитого рта. – А если ещё и тошнит…

– Только этого не хватало, – недовольно сказала Капповина. – Пускай, тогда, спит.

– Есть люди, которых по жизни тошнит, – печально улыбнулся Лиргицкий.

– Пускай сходит к врачу, – Ирина Эдуардовна аппетитно хрустела огурцами. – Пару хороших клизм, а также слабительные порошки с пилюлями. Потом баня и холодный пруд. Мозги прочистит, будь здоров.

Мне надоело смотреть на жующих людей и, приняв решение присоединиться к трапезе, я начал активно работать челюстями. Наши руки с ловкостью фокусника переплетались над столом, чтобы схватить интересующий предмет и ловко отправить его в рот. Запас продуктов стремительно таял прямо на глазах.

– Ржевский, вы выяснили, где мы оказались? – Ирина Эдуардовна утолила голод и, теперь её ум снова жаждал ответов.

– Думаю, что в будущем.

– Ржевский, а вам не кажется, что для сна это слишком реально.

Надо признаться, я ожидал на свой ответ более бурной реакции.

– У меня нет других вариантов.

– Хорошо, и что же нам, теперь делать?

– Ехать в поезде, – пожал я плечами.

– Да-а, – саркастически усмехнулась Капповина. – Ответ вполне достойный поручика Ржевского.

– А что, нас и здесь неплохо кормят, – сказал Иннокентий. – Однако надо отдохнуть, – прилёг он на постель.

Ирина Эдуардовна с жалостью посмотрела на него. Решив, что от нас всё равно толку мало, она отправилась на прогулку в соседний вагон, помахав на прощание ручкой.