Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра
Шрифт:
Безотказэна я обнаружила в кабинете литтективов, где он бегал по потолку от волнения, и рассказала ему о случившемся.
— Ну-ну, — произнес он наконец. — По-моему, старик Брэкстон просто свихнулся.
— Прекрати!
Помещение, в котором мы находились, напоминало большую библиотеку в каком-нибудь загородном доме. Оно имело два этажа в высоту, и все стены до последнего дюйма были заняты шкафами, набитыми книгами. На галерею, тянувшуюся вдоль верхних рядов полок, вела винтовая лестница. Здесь царила опрятность и методичность — и почему-то куда меньшее оживление,
— А где все?
— При тебе наш штат составлял восемь человек. Теперь остались только я, Виктор и Малин. Остальные либо переведены на другие должности, либо на время уволены.
— И так во всем ТИПА?
Безотказэн рассмеялся.
— Конечно нет! Ребята из ТИПА-14 живы и здоровы и повинуются всем приказам Хоули Гана. ТИПА-1 тоже особых потерь не понес…
— Четверг, какой приятный сюрприз!
Это был Виктор Аналогиа, мой старый суиндонский начальник. Пожилой джентльмен с большими бакенбардами, в опрятном твидовом костюме и при галстуке-бабочке. Пиджак он из-за летней жары снял, но, несмотря на свой возраст, имел франтоватый вид.
— Виктор, вы отлично выглядите!
— И ты, девочка моя. Что за чертовщина приключилась с тобой с тех пор, как мы виделись в последний раз?
— Долгая история.
— Лучше покороче. Дай-ка догадаюсь. Ты побывала внутри литературы?
— В точку.
— И каково это?
— На самом деле здорово. Порой сбивает с толку и временами слишком уж перегружено вымыслом, но весьма разнообразно, и погода почти всегда хорошая. Мы можем здесь разговаривать без опаски?
Виктор кивнул, и мы сели. Я рассказала ему о беллетриции, о Совете жанров и обо всем прочем, что случилось со мной за время пребывания на посту Глашатая. Я даже откровенно поведала коллегам о своем участии в «Разгадке Эдвина Друда», [37] что их обоих бесконечно позабавило.
37
На самом деле незаконченный роман Чарлза Диккенса называется «Тайна Эдвина Друда».
— Меня всегда интересовал этот самый пробел в одиннадцать дней в тысяча шестьсот шестьдесят восьмом году, — задумчиво протянул Виктор. — Но ты уверена, что Хоули Ган — литературный персонаж?
Я подтвердила.
Виктор встал и подошел к окну.
— Трудновато тебе будет к нему подобраться, — задумчиво произнес он. — Ган знает, что ты вернулась?
— Определенно, — кивнул Безотказэн.
— Тогда ты представляешь угрозу его положению абсолютного правителя Англии, практически не меньшую, чем президент Формби. На твоем месте я бы держал ухо востро, девочка моя. Мы можем тебе чем-нибудь помочь?
Я задумалась на мгновение.
— Да, можете. Нам никак не удается выяснить, из какой книги сбежал этот самый Хоули Ган. Не исключено, что он прикрывается вымышленным именем, и нам надо связаться с любыми читателями, способными по безумным выходкам узнать в канцлере какой-нибудь невнятный персонаж, который им где-нибудь попадался. Беллетриция перерыла
— Сделаем, что сможем, Четверг. Когда ты снова присоединишься к нам?
— Не знаю, — протянула я. — Мне надо вернуть мужа. Помните, я вам рассказывала? Его устранила Хроностража.
— А! Линден, да?
— Лондэн. Если бы не он, я, может, осталась бы в литературе насовсем.
Мы помолчали.
— Ну, — весело сказала я, — что происходит в мире литтективов?
Виктор нахмурился.
— Мы не занимаемся этим каиновым книгосожжением. Ты слышала, что Ган приказал сжигать датскую литературу?
Я кивнула.
— Пока мы разговариваем, выискивают книги Кьеркегора. Я предупредил Брэкстона, что мы откажемся, если нас попросят заняться этим делом.
— А… О…
— Что-то мне не нравится, как ты это сказала, — заметил Безотказэн.
— Я согласилась работать на Скользома в подразделении по выявлению датской литературы, — скривилась я. — Извините. У меня не было выбора.
— По мне, это как раз хорошая новость, — вступил в разговор Безотказэн. — Ты направишь их туда, где они ничего не найдут. Только осторожно. Скользом держит нас на подозрении с тех самых пор, как мы заявили ему, будто слишком заняты, чтобы выяснять, кто там планирует нелегально переправить «Страх и трепет» Кьеркегора на сохранение в Уэльс.
Безотказэн рассмеялся и понизил голос.
— Причем мы не врали! — Он хихикнул. — Мы действительно были заняты: собирали запрещенные книги для отправки в Уэльс!
Виктор поморщился.
— Я этого не слышал, Безотказэн. Если тебя накроют, нам солоно придется.
— За некоторые вещи и сесть не жаль, — спокойно ответил Безотказэн. — Поступая на службу в литтективы, мы клялись поддерживать и защищать печатное слово, а не обслуживать параноидальные фантазии чокнутого политика!
— Просто не забывай об осторожности.
— Конечно, — продолжил Безотказэн, — все наши усилия могут пропасть втуне, если мы не найдем способа вывезти эти книги с острова. Уэльская граница не преграда, поскольку Уэльс встал на сторону Дании. У тебя есть идея, как пересечь английскую границу?
— Не уверена, — ответила я. — А сколько запрещенных книг вы намерены переправить?
— Около четырех грузовиков.
Я присвистнула. Всякие вещи, вроде того же сыра, кстати, обычно контрабандой переправляют в Англию. Но как вывезти книги из Англии?
— Я подумаю. А что еще новенького?
— Да как всегда, — ответил Безотказэн. — Поддельные Мильтон, Джонсон, Свифт… уличные банды Монтекки и Капулетти… кто-то нашел первый набросок «Мельницы на Флоссе» под названием «Топором в запруду плюх». И вот еще что: специализированный магазин Дафны Фаркитт разорился.
— Страховщики?
— Нет. Вероятно, опять антифаркиттисты.
Фаркитт написала свой первый лифчикоразрывательный шедевр в тысяча девятьсот тридцать втором году и с тех пор беспрерывно клепала одно и то же. Любимая многими и ненавидимая язвительным меньшинством, Фаркитт являлась ведущим автором любовных романов.