Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне

Чиков Владимир

^{После встречи с генеральным секретарем Союза писателей СССР, вице-президентом Всемирного Совета Мира А. А. Фадеевым сотрудники советского посольства во Франции сфотографировались на память в пригороде Парижа в 1947 г. Крайний справа — разведчик Семен Семенов. Фото публикуется впервые.}

^{Нелегалы Коэны после вручения правительственной награды}

На

съемках кинофильма «Мертвый сезон» киноактер Донатас Банионис и его прототип — разведчик Конон Молодый

^{Бывший «охотник» за атомными секретами В. Б. Барковский стал профессором.}

^{A. A. Яцков в минуты отдыха}

^{В Б. Барковский (второй слева) в Музее ядерного оружия Российского федерального ядерного центра в г. Арзамасе. Фото публикуется впервые.}

^{Задумчивым, философичным и остроумным остался в памяти друзей, товарищей и учеников своих разведчик-атомщик. Герой России А. А. Яцков}

^{Генеральный конструктор атомной бомбы академик Ю. Б. Харитон (в центре) после посещения Кабинета истории внешней разведки, где его гидами были В. Б. Барковский (слева) и А. А. Яцков. Фото публикуется впервые.}

^{Начальник нелегальной разведки генерал Юрий Дроздов (справа) поздравляет Леонтину Коэн с правительственной наградой. Второй слева — Юрий Пермогоров. Фото публикуется впервые.}

^{Клод и Луис. Москва, 1990 г., в день 80-летия Морриса Коэна. Все, что было интересного в жизни разведчиков, осталось позади.}

^{Вот они, разведчики-«атомщики», которые добывали в Англии и США информацию по урановой проблеме и внесли неоценимый вклад в создание советскими учеными отечественной атомной бомбы Слева направо: Герои Российской Федерации А. А. Яцков, бывший начальник научно-технической разведки Л. Р. Квасников, В. Б. Борковский и А. С. Феклисов. Фото публикуется впервые.}

^{Вручение Звезды Героя России разведчику-атомщику В. Б. Борковскому летом 1996 г. Фото публикуется впервые.}

Узнав о том, что содержат ее в одной камере с непредсказуемо опасными преступницами, я

сразу же выразил протест в МИД Англии: сообщил письмом о том, что по отношению к нам незаконно используются дискриминационные меры. Посетивший нас адвокат Кокс сделал тогда правильный вывод и указал администрации тюрьмы Холлоуэй, что нам незаконно ограничили время прогулок и свели количество свиданий до двух раз в год. Надо отдать должное Коксу: он неоднократно выходил с ходатайством в Скотленд-Ярд о возобновлении свиданий раз в три месяца, добивался снятия других ограничений, но — увы! Установленный режим так и не изменился.

Вычитав из газет о том, что некая Маргарет Тэтчер (впоследствии премьер-министр Великобритании) является членом парламента от того округа, где находилась тюрьма Холлоуэй, я написал ей письмо, в котором изложил положение дел и попросил оказать содействие в смягчении тюремного режима, а также об оказании необходимой медицинской помощи Лоне. Пришел ответ Тэтчер, но в нем не было ни слова о решении вопроса с медпомощью. Тогда я отправил ей еще одно письмо и получил аналогичный ответ, но, правда, с заверением, что нам будет разрешено встречаться, как и раньше, раз в три месяца.

Свидания нам действительно разрешили, но что это были за свидания! Привозили нас друг к другу под усиленным конвоем: до двадцати охранников с собаками, и каждый из нас был «прикован» наручниками к надзирателям. При свидании постоянно находилось три-четыре человека, один из которых, как правило, фиксировал все, о чем мы говорили. А через некоторое время мы получили из Польши интересное письмо от пана Панфиловского, [69] в котором тот сообщал о том, что в недалеком будущем мы будем делать вино из собственного винограда. Разумеется, мы не поверили в это, но, главное, мы уже не сомневались в том, что в Москве продолжают о нас помнить, продолжают думать и делать все возможное, чтобы вызволить нас из неволи. И непоколебимая вера эта помогала нам переносить нелегкие испытания, выпавшие на нашу долю…

69

Под этой фамилией Конон Трофимович Молодый продолжал переписку с супругами Крогер.

* * *

В Москве тем временем уже прорабатывали вариант обмена Крогеров на осужденного еще в 1965 году английского подданного Джеральда Брука. [70] Министр иностранных дел Великобритании Майкл Стюарт первым поставил тогда вопрос перед советским МИДом о возможности освобождения Брука. МИД СССР направил его просьбу на рассмотрение председателю КГБ В. Е. Семичастному. Комитет госбезопасности предложил обменять Брука на «Дачников». В послании А. А. Громыко, направленном Майклу Стюарту, говорилось:

70

Д. Брук — 1938 года рождения, англичанин, член лейбористской партии, был задержан в момент передачи контейнера в виде альбома, в котором находились шпионские материалы (шифры, копирка для тайнописи, инструкции по расшифровке радиопередач).

«…Мы готовы положительно рассмотреть Ваше предложение, если английское правительство со своей стороны положительно решит вопрос об освобождении двух лиц польского происхождения, супругов Крогеров…»

Однако Великобритания не согласилась вести переговоры на таких условиях. Не последнюю роль в отказе сыграли ее союзники по НАТО. Особенно усердствовали в этом американские спецслужбы, которые все еще надеялись заполучить Коэнов (Крогеров) в свои руки. Таким образом, решение вопроса об обмене «Дачников» на Брука затянулось еще на несколько месяцев.

Во второй половине февраля 1966 года находившийся в Москве с официальным визитом премьер-министр Англии Гарольд Вильсон снова попытался в одностороннем порядке добиться освобождения Джеральда Брука, однако ему, как и министру иностранных дел Майклу Стюарту, было твердо заявлено, что это возможно лишь на условиях взаимности: произвести обмен на поляков Крогеров. Вильсон пообещал рассмотреть это предложение по возвращении в Лондон, но потом вдруг сделал заявление о неприемлемости такого обмена: как это, мол, один Брук — на двух Крогеров?! И снова это дело было отложено на неопределенное время.