Нелепо женское правленье
Шрифт:
Народу в заведении много, но я не всматриваюсь в публику, прямым ходом направляюсь к стойке. Однако и тут вдруг какая-то помеха. На уровне талии откуда-то внезапно появляется растопыренная пятерня, повелевающая остановиться. Бросаю взгляд в направлении, откуда растет эта пятерня. Три знакомых лица улыбаются насмешливо, добродушно, доброжелательно. Я весьма разборчива в выборе знакомых, но эти трое даже больше, чем знакомые.
— Мэри, ты ли это! Реджи, еще пинту! — восклицает Фиби. Эти двое — примечательная парочка. Она — здоровая,
— Полпинты, пожалуйста, Реджи, и кучу сэндвичей, с голоду помираю, — поправляю я, вытаскивая из кошелька мелочь.
За первой полупинтой последовала еще и еще одна, да и сэндвичи, запиваемые алкоголем, получили подкрепление от стойки. Шум, веселье, незамысловатые развлечения… Фиби соблазнила меня метанием стрелок-дротиков, и вот мы уже у мишени, которую какой-то нерадивый студент изгадил картинкой с выведенным крупными печатными буквами именем «АБСАЛОМ». Я обыграла всех желающих, набрав около двух фунтов. Точная рука — один из немногих моих козырей. Не спорю, однажды эта точность спасла мне жизнь, но в основном, благодаря этому таланту, я развлекаю сборища в гостиных или, как в данном случае, в пабах. Заказав на выигрыш выпивку всем присутствующим, я уселась на место, разгоряченная и довольная.
Паб закрылся на перерыв, и мы вчетвером оказались на улице. Четвертый член нашей компании, нескладный долговязый баронет, рука которого и остановила меня по дороге к стойке, вытащил из кармана трубку, неодобрительно на нее посмотрел и спрятал обратно. Этот парень, пока еще студент, славился любовью к трубочному табаку, к Эйнштейну, а также к каламбурам и неприличным лимерикам, которые штамповал с завидной ловкостью.
— Что, ребята, прогуляемся?
Мы отправились в парки, вниз по Месопотамии, через Хай, вдоль Червел, мимо деревьев, лишенных летнего убора, по берегам прудов, лишенных уток и утят, вниз по течению Изис, где на нас почти одновременно навалились сумерки и слякотный дождь со снегом. С облегчением ворвались мы обратно в теплое помещение, скинули пальто, шарфы, остались лишь при добром настроении. Заказали горячее и горячительное.
Первой, как всегда, отдышалась Фиби.
— Бог мой, до чего мне надоела работа! Гулять, гулять, гулять! Пока пальцы не отмерзнут и на ногах пузыри не натру. — Она немножко подумала и сама себе ответила вопросом: — Гулять? Почему бы и нет?
— Потому что дождичек брызжет, дорогая, — урезонил ее баронет. — И потому что я еще чаю не пил.
— Ладно, не сейчас, так позже. Не сегодня да же. Мэри, брось свою затянутую паутиной премудрость! Пора проветриться.
Эти безответственные наскоки Фиби встретили с моей стороны полное понимание. Ибо я столько сегодня выпила, что тут же с энтузиазмом выразила свое согласие. У мужчин возражений против бесцельной траты времени, как всегда, не возникло. Итак, решено. Завтра в восемь утра встречаемся у кладбища Сент-Сепулькр — чтобы задать стартовую
На следующее утро я проснулась, проклиная себя, но… что ж делать, пошвыряла в свой затертый рюкзак теплые вещи и понеслась на кладбище.
Конечно же, мы вымокли, но не чрезмерно. Следуя извивам Изис, вышли к симпатичной харчевне, очень неплохо пообедали, выпили… и еще выпили, и еще добавили… Мы с Фиби разыграли узкую кровать, она выиграла, а я собрала кучу подушек и уютно устроилась на полу. Заснула в превосходном настроении, но в три часа ночи проснулась от страшного грохота в коридоре. Я проковыляла к двери, завернутая в одеяло и в обнимку с подушкой. Очки остались в башмаке, но рассерженную физиономию хозяина я различила.
— Есть тут среди вас Мэри… как ее…
Сердце мое отчаянно забилось и одновременно рухнуло куда-то под откос.
— Рассел? Я Мэри Рассел.
— Во-во. Рассел. Там какой-то чокнутый у порога, срочно, среди ночи, вас требует.
Дальнейших его излияний я не слышала. Захлопнув дверь, рванулась к одежде. Натягивая свитер, сунула ногу в башмак и чуть не раздавила очки. Штаны, конечно, попытались налезть на меня задом наперед. Тут Фиби зажгла свечу, и стало чуть легче.
— Что случилось, Мэри?
— Сама не пойму. Надо посмотреть.
— Пойти с тобой?
— Нет-нет, ни в коем случае. Там хозяин. Сейчас вернусь.
— Возьми с собой палку! — крикнула она вдогонку.
Чтобы избежать дальнейших препирательств, прихватила палку.
Хозяин прошел со мною вниз. Оказывается, он оставил «чокнутого» за дверью. Фигура гонца показалась мне незнакомой.
— Холмс? — с сомнением спросила я.
Человек повернулся, и я узнала его.
— Билли?
Уже не молодой мужчина, один из давних, еще со времен Бейкер-стрит, добровольных помощников Холмса.
— Да, мэм.
Я подхватила его под руку и втащила в таверну, несмотря на ворчание хозяина. Билли смахнул с себя промокшие шляпу и шарф, глянул, куда бы их пристроить, и просто уронил на пол. Он тотчас же принялся расстегивать куртку. Я вытащила из кармана купюру и сунула ее хозяину, прервав его словоизвержения.
— Огонь, прошу вас, еду, питье, побыстрее.
— Да, мисс. Сию минуту.
— Мисс Рассел, у меня приказ немедля доставить вас в город.
— Ничего, все равно мне надо еще одеться. Вы один?
— Брат ждет снаружи.
Он расстегнул наконец свою тяжелую куртку. Я приняла конверт, но не спешила его распечатывать.
— Как вы меня нашли?
— Дома у вас сказали, что вы гулять пошли, ну, мы следом. Двадцать восемь постоялых дворов объехали. Этот двадцать девятый.
Я представила себе, как они с братом выслушивали все, что о них думают двадцать восемь разбуженных среди ночи хозяев постоялых дворов.