Нелинейная зависимость
Шрифт:
Валентин как сидел, так и замер.
— Ты серьезно? — уже без злости переспросил он.
— Вполне.
— Черт… — Валентин сжал губы и откинулся на спинку стула. — Это треньдец… Ты знаешь ее телефон?
— Дома записан, — равнодушно сказал Андрей.
— Дай ключи от квартиры, я заеду и посмотрю.
— Обойдешься. — Андрей расслабленно положил голову на подушку. — Я выйду отсюда, тогда и разберемся. Идет?
— Ну ты и скотина… — покачал головой Валентин. — Ты даже не представляешь, сколько времени может занять восстановление программы. Вдруг там больше двух мегабайт? Сколько времени
— Ты сам себя в нее загнал, — спокойно сказал Андрей. — Не надо было прогонять бедную девушку.
— Да откуда же я мог знать…
— Ниоткуда. Но плохих поступков совершать не надо, — поддел его Андрей, припомнив попа. — По определению.
— Это тебе еще отольется… Нравоучитель хренов. — Валентин встал со стула и вышел в коридор, хлопнув дверью.
Андрей довольно прищурился на солнечный свет.
— Так тебе и надо, — шепнул он, провожая посетителя взглядом.
Но Валентин неожиданно вернулся снова, наклонился над Андреем и что-то незаметно сунул ему под подушку.
— Это мобильник. Я знаю, что в нейрохирургии их держать нельзя, но от пары звонков ты не сдохнешь.
Андрей старался сохранить безразличное выражение лица.
— Зачем? — спросил он.
— Может, номер телефона тебе приснится во сне, может, ты его вспомнишь. Не знаю. В любом случае я постараюсь спустить с тебя десять шкур, если ты мне не добудешь технологию двойного сканирования. Или найди девку, или придумывай сам. Мне без разницы.
Он снова вышел, хлопнув дверью еще сильнее.
Боль в ребрах никак не хотела отступать, хотя Андрей уже не смеялся. Наоборот, она потихоньку усиливалась, переползая на живот и ноги. Действие обезболивающего, похоже, закончилось. И вдруг боль вцепилась в тело и начала рвать его, словно стая голодных шакалов.
— Сестра! — закричал Андрей. — Эй! Кто-нибудь!
— Тебе что, хреново? — поднялся с кровати Володя.
Андрей несколько раз кивнул, перед глазами уже плыли алые круги. Он крепко сжал веки, зубы тоже пришлось стиснуть изо всех сил, но даже это не облегчило сокрушительного давления боли.
Хлопнул пневмоинъектор. Ощущение опоры пропало, и Андрей почувствовал, как падает вниз в вихре алых осенних листьев. Внизу ждали собаки — красные, под цвет опавшей листвы.
Андрея будили, пробовали накормить обедом, но ему страшно было выбираться из мира красных собак, где боль так легко уничтожалась движениями огненных языков. Он ворочался, отталкивал чьи-то руки, что-то перевернул — мокрое и горячее. Но собаки слизали и это. Санитарка оставила его в покое, и снова стало хорошо.
Андрея будили, пробовали накормить ужином. Красные собаки отдыхали после трудной работы, но не хотелось, чтобы они ушли окончательно. Лучше пусть уйдут все остальные. Андрей не стал просыпаться.
Разбудило гудение комара. Он летал кругами и маялся, не зная, куда же в конце концов укусить. Андрей терпеть не мог комаров, даже не их укусы, хотя и в них приятного мало, но само гудение, которое раздражало гораздо сильнее.
Очень давно Андрей открыл
Андрей замер, ожидая, когда зловредное насекомое выйдет на боевой заход. Гудение приближалось, приближалось…
Хлоп!
Стихло. В голове прокатилось несколько волн тошноты, будто в черепе колыхнули мутную воду. Переждав приступ, Андрей обтер ладонь о край простыни.
За окном догорал поздний закат, преломляясь в стакане с водой на тумбочке. Андрей отпил из него только половину — жажда мучила уже не так сильно, как в прошлый раз. Световые узоры на многоэтажках снова напомнили ему дырочки перфокарты. Но сегодня огней было намного больше, чем прошлой ночью, — весь город переливался, перемигивался, словно дома разговаривали друг с другом на своем собственном, никому не понятном световом языке. Проезжающие по дороге автомобили были похожи на густой поток фотонов в волоконном кабеле.
— Жаль, что нет под рукой «компакта»… — шепнул Андрей.
Блики света отражались в его широко раскрытых глазах, бродили по замотанному бинтами лицу.
— А ведь это информация, как ни крути, ее можно перевести на язык цифр. Но что из этого выйдет? Просто бессмысленная, совершенно случайная мешанина чисел.
— Что ты опять бубнишь, — раздался недовольный голос дяди Коли. — Хоть бы раз угомонился…
Андрей умолк. Окна в домах гасли, вместо них зажигались другие, автомобили пакетами данных двигались по дороге через транзисторы перекрестков и диоды переходов.
«Кажется, у меня действительно сотрясение мозга». Андрей усмехнулся и опустился на подушку.
Но, закрыв глаза, он представил себе не скромный вид из больничного окна, а весь город целиком с высоты птичьего полета — огромную светящуюся микросхему со сложнейшей многоуровневой топологией. А ведь это не может быть совершенно случайным набором чисел. Хотя бы потому, что многие части города взаимодействуют между собой. Например, от работы светофора в какой-то мере зависит скорость заполнения зала кинотеатра. Вот только мера эта довольно скромная, и вычислить ее, скорее всего, не получится. Да и зачем? Вряд ли это может иметь хоть какой-то практический смысл.
Сон мягко подкрался сзади и завладел сознанием, но гигантский паук светящейся микросхемы так и остался перед глазами. Он начал жить, шевелиться, посылать световые сигналы другим паукам, прилипшим к ночной стороне Земли. На его теле Андрей заметил маленькую темную точку — настолько крохотную, что зацепиться за нее взглядом можно было лишь случайно.
Андрей мысленно выделил квадратный участок города и увеличил его в несколько раз, но темная точка в его центре все равно осталась неразличимой. Пришлось снова выделить взглядом квадрат, снова его увеличить, затем снова и снова, пока мешанина света не разделилась на дуги колец и решетку кварталов, пока крыши домов с красными габаритными маяками не приблизились на расстояние вытянутой руки. Но даже так темное пятнышко оставалось бесформенным — лишь стало ненамного крупнее.