Нелюбимый мной, нелюбящий меня
Шрифт:
— Вы мне не расскажете, что за спор упоминала Великая? — спросила я, впрочем, не надеясь на честный ответ.
Владыка первый раз после моего рассказа посмотрел на меня.
— А что Она сказала Вам?
— Только то, что признает поражение. Больше ничего.
Уголки губ дрогнули в намеке на улыбку, глаза, цветом напоминающие теперь не эсмерил, а свинцовые грозовые тучи, снова посветлели. В голосе даже появилась нотка веселья.
— Знаете, леди Мирэль, я очень хочу быть с Вами откровенным. Поэтому не отвечу на этот вопрос.
Я смутилась, не находя слов. Владыка улыбнулся, встал и подал мне руку.
— Пойдемте.
— Вы зря переживаете, — донесся до меня голос Беро, когда мы с Владыкой вышли из последней оставшейся на лугу палатки. Ведар пытался успокоить Нэймара. Судя по нервно закушенной губе, уговоры на мужа не действовали. Едва завидев нас, он бросился к Повелителю, видимо, надеясь упросить его переменить решение. Но остановленный взглядом лорда, замер, так и не посмев озвучить просьбу.
— Ваше Сиятельство, — голос Владыки был официальным и только. — Надеюсь, пока мы разговаривали с леди Мирэль, к отъезду все подготовили?
— Разумеется, Повелитель, — склонившись в почтительном поклоне, ответил муж. В его голосе слышалась та же обреченность, та же боль, что и днем раньше. А я, скованная волей Владыки, ничего не могла ни сказать, ни сделать. Хвала небесам, лорд не стал тянуть с объявлением приговора.
— Леди Мирэль едет с нами.
Йолла прижалась к Баркему, тот обнял жену. Лорд Кадруим сдержанно кивнул, Келиар, недовольный таким решением, тряхнул головой, как норовистый конь, Беро сиял… Но все это я отмечала так, краем глаза. Ведь самым важным для меня были полный любви и надежды взгляд Нэймара, заслонивший собой окружающий мир.
Около полудня остановились в живописной приграничной деревеньке. Аккуратные домики облепляли пригорок, как опята пенек. По левую сторону холма вилась неширокая речка, окаймленная по берегам камышами и низкорослыми плакучими ивами. Вдалеке, на другом берегу, паслись рыжие коровы. Картина была бы идиллической, если бы не виднеющиеся у горизонта военные лагеря эльфов и подтянувшихся со всего герцогства людей-добровольцев. Я прежде не видела эту местность на карте, но теперь начинала понимать, что кузены не ошиблись, назвав Аверсой самым удачным местом для нападения.
Широкая степь на другой стороне границы позволяла собрать многочисленную армию. Лежащая к северу отсюда Медведь-гора мешала бы оповестить Бербург о нападении и замедлила бы продвижение помощи со стороны людей. Раскинувшееся на юго-востоке Длинное озеро было бы помехой для армии эльфов. Орки могли пройти по этому природному коридору и, имея в запасе три-четыре дня, захватить большой кусок земли и укрепиться на нем.
Нэймар побывал в этой деревне, называвшейся Холодный Ключ, месяц назад. Предупредил о готовящейся войне, представил местным жителям своего временного наместника на этой земле — лорда Мейора. Немножко запоздало, потому что собирающуюся на границе многотысячную армию сложно было не заметить. Так что новости не были неожиданностью. Но отношение селян к войне Нэймара поразило. Он часто вспоминал разговор со старостой Ключа, рослым седовласым мужчиной, и его ответ на предупреждение герцога.
— Давно пора, Ваше Сиятельство, — пробасил тогда староста. — Давно пора. Можете на нас рассчитывать. Мы, — он широким жестом указал на кивающих односельчан. — Мы поможем, чем сможем.
И они помогли. За
— Когда возникнет ваша 'крайняя нужда', я, возможно, уже буду не в силах что-либо сделать! — возражала Йолла. Но и ведара вынуждена была согласиться с тем, что на встрече с орками ей, как и мне, присутствовать необязательно.
Лорды, перио и Беро уехали на встречу, льеры занялись своими сотнями. А мы с Йоллой ходили за Морисом, старостой Ключа, и его женой Ланни, и знакомились с людьми, осматривали деревню, освобожденные дома с подготовленными соломенными тюфяками, шерстяными одеялами, корпией, тряпичными лентами для перевязок. Я ходила по пустым комнатам, невольно вспоминала то страшное утро, когда привезли истекающего кровью, умирающего Киргама. Не думать о том, какой болью будут заполнены эти дома всего лишь через пару дней, у меня не получалось. От этих мыслей меня морозило, а сердце начинало биться с перебоями. Хвала небесам, время, подаренное нам Великой на подготовку, было потрачено с пользой.
Вечером из лагеря за нами прислали гонцов, — переговоры были закончены, и лорды хотели рассказать о результатах. Когда мы с Йоллой зашли в палатку командования, обсуждение расстановки войск было в самом разгаре. Мейор, опираясь на последние донесения разведчиков, указывал на карте лагеря орков. Мы не прерывали лорда, просто подошли к своим мужчинам. Нэймар коротко кивнул мне и, взяв за руку, снова отвернулся к карте. Уточняющие вопросы, предположения, планы, согласия, возражения…
Я жалела, что попала на это собрание, а не приехала на полчаса позже. Тогда уже ушли бы льеры и эльфийские командующие. Тогда бы я не увидела среди лордов бледного, но решительного Флаара, сдержанно поклонившегося мне и не осмелившегося подойти близко в присутствии Нэймара. Не задалась бы вместе с Седым эльфом вопросом, достанет ли у шаманов сил вызвать демонов. И что делать, если сил хватит? Не услышала бы слов Владыки: 'Отступников прошу по возможности пленить. Мне они нужны живыми'. Холод этой фразы проморозил до костей. Удастся ли мне выпросить смягчение приговора для Илдирима и Гериона? А если нет? Что делать тогда? Приди я на полчаса позже, я бы меньше боялась. Может быть.
Но все происходило так, как происходило. Я не могла влиять на ход событий. Никто, кажется, не мог. Несло, словно щепку в потоке, и не было возможности ни повернуть, ни остановиться. Бессилие, смешанное со страхом, отчаянной решимостью и неистребимой надеждой на лучшее, — вот, чем были для меня эти десять дней, вот чем для меня была война.
В тот вечер нас с Йоллой позвали, чтобы попрощаться. И мы с ней это прекрасно понимали. Когда я спросила о разговоре с орками, Келиар только фыркнул: 'Потеря времени, как и ожидалось'.