Нелюбовный роман
Шрифт:
Таким разъяренным я не видела Женю еще никогда за три без малого года совместной жизни. Сказал, как отрезал. Даже рявкнул. И вышел на балкон курить. А я уже остыла. Даже поругала себя за то, что снова сцепилась с ним ссориться. Знала же, что это бесполезно. Как об стену головой биться. Но он тоже хорош! Кто так делает, спрашивается? Никакого уважения. Ладно, пойду мириться. Не дуться же друг на друга до утра? Видимо, светит мне Екатеринбург. Предел мечтаний, что и говорить!
Примирения не вышло. Женя отказался вступать со мной в диалог. Обиделся он, видите ли. Я тоже в долгу не осталась.
Женя позвонил в обед. Просил прощения за свою не сдержанность. Очень искренне извинялся. Такое вообще для него не типично. Не любит он признавать своих ошибок. И не умеет. Но я уже перегорела. Я все решила. Остаюсь. Женя, конечно, начал меня уговаривать, обещать, что все будет отлично, убеждать, что без меня ему там будет плохо
Вчера я готова была помириться, готова была хоть на Урал, хоть на край света за любимым. А сегодня все иначе. Что-то я так устала за эту дурацкую бессонную ночь, что никаких эмоций у меня уже не осталось.
Пусть делает что хочет. А я останусь в Москве. Ребенок закончит свой детский сад. А там видно будет. Может, будет Канада, а может…
Появилось противное чувство, словно это все, конец. Неужели, и правда, все?..
Последующая неделя сборов была похожа на кошмарный сон. Муж, казалось, всерьез обиделся на меня за мой отказ ехать с ним. Я, как не сложно догадаться, обижалась на него не меньше. Мне даже казалось, у меня поводов для негодования больше в разы. Несколько раз мы пытались обсудить это, да все без толку. Диалога не получалось. Каждый раз этот диалог так и норовил скатиться в скандал. Сил скандалить не было, поэтому мы оба предпочитали тему не развивать.
Масла в огонь подлила моя мама. Неожиданно. Естественно, не поставить моих родных в известность о наших стихийных переменах мы не могли. И мамина позиция меня откровенно расстроила. Я-то ждала от нее поддержки. Но не тут-то было! Мама встала на сторону Жени. Обвинила меня чуть ли не в предательстве родины! Жена должна следовать за мужем, а не выпендриваться и гнуть свою линию. Вот уж от кого я этого не ожидала услышать, так от своей мамы. От папы, от бабушки – запросто. Но только не от нее. Все оставшиеся до Жениного отлета дни, мама методично капала мне на мозг. Мое и без того нервное и истеричное состояние усугублялось ее нотациями, к которым я, в силу маминого легкого характера, была абсолютно не готова. Суть этих нотаций сводилась к следующему – из-за своего эгоизма и упрямства я потеряю мужа. Резон в ее словах был, это я отлично понимала. Молодой, красивый, перспективный и одинокий мужчина нигде не останется незамеченным. Не то, чтобы я сомневалась в Жене, но… все мы люди, и Женя тоже живой человек. Как известно, природа не терпит пустоты.
Я понимала это. Перспектива потерять Женю вырисовывалась с пугающей реалистичностью… Но что я могу сделать? Значит, так дорожит мой так и не состоявшийся, между прочим, муж, нашей семьей, и, в частности, мной, раз так легко готов все это оставить… Собственно, почему легко? Ему совсем нелегко, и я это прекрасно вижу. Но он же принципиальный, черт его дери! Упрямый и бескомпромиссный, как баран! Я прекрасно понимаю, он привык к моим уступкам, думал, и на этот раз все в итоге будет по его. А не вышло!
Спрашивается, кому от этого лучше? Не знаю я, не знаю!!! И что дальше будет, я тоже не представляю. Миллион вопросов, и ни одного ответа. Ни одного!
Женя улетел. А я осталась. В последнюю перед отлетом ночь мы все-таки помирились. Женька признался мне, что боится. НЕ чужого города, не новой работы. Боится потерять меня. Меня это растрогало едва ли не до слез. Потому что абсолютно то же самое я чувствовала сама. Только сейчас я поняла, что все-таки нужна ему, что он любит меня, не смотря на все свои проклятые амбиции и поистине баранье упрямство. По всему было понятно, что он и сам не рад своей принципиальности и бескомпромиссности.
Муж пообещал звонить, писать на электронную почту и смс каждый день, и чуть ли не каждый час. Попросил прощения за то, что так бестолково все получилось. Я снова была готова все забыть и ехать вместе с ним, но… было поздно что-то менять. В любом случае, сейчас. Он сможет вырваться в Москву только через месяц, как раз к моему дню рождения. Тогда и станем решать, как будем жить дальше – на два города, или вместе, на этом чертовом Урале.
Снова моя жизнь дала трещину, и превратилось непонятно во что!
Первые дни после Жениного отъезда, я просто не знала, куда себя деть. Слонялась по квартире, как неприкаянная, и едва ли не выла в голос. Впервые, наверное, за всю мою жизнь, меня накрыла самая настоящая депрессия.
Из этого состояния меня вытащила Инга. Верная моя боевая подружка, с которой мы дружим полжизни. Она, да Юрка, всегда рядом в самые непростые моменты моей жизни. Но до Юрки сейчас было не достучаться – они на пару с приятелем открыли какой-то бизнес, и лучший друг днями и ночами теперь горбатился на работе. А Инга, как обычно, как всегда, оказалась рядом и подставила мне свое хрупкое плечо. Хотя хрупкое оно только на первый взгляд.
Мы подружились с Ингой, когда переехали на новую квартиру. Она была первой, из соседей ,с кем я познакомилась. Нам было по 13. Моя мама выбирала школу, куда бы меня перевести, Инга предложила записать меня к ней в класс. Так мы стали одноклассницами.
В школе Инга была аутсайдером. По непонятным мне причинам. Училась она, правда, неважно, хотя вовсе не была дурочкой. Однако школьная программа совсем ей не давалась. Во всем остальном моя новая подружка абсолютно не давала поводов для издевок: симпатичная, хорошо сложенная, маленькая, худенькая девочка . У нее замечательные родители, гостеприимная мама, добродушный отец. Но в классе на нее открыли настоящую травлю. Инициатором этой гадкой деятельности стала другая наша соседка, по кличке Акула. Такую кличку Света Акулова получила не только из-за фамилии, но и из-за фантастически кривых зубов, которыми наградила ее природа. Однако неправильный прикус, и призванные исправить этот изъян металлические скобки, которые она носила чуть ли не с рождения и лет до 25, совсем не мешали Акуле ощущать себя королевой если не всей школы, то хотя бы класса. Ингу она лютой ненавистью ненавидела уже давно. Скорее всего, за то, что та отказывалась признавать Светкино превосходство и статус некоронованной королевы. Дети кажутся милыми только на первый взгляд. Иной детский коллектив при более близком рассмотрении напоминает скорее террариум со змеями.